Эти самые лобзания продлились у них на немыслимое время. Мирослава даже с мстительным злорадством успела представить, как будут выглядеть поутру губы у этой парочки. А потом улеглась на бок, повернувшись к ним спиной, и приложила все старания, чтобы немедленно заснуть. И ей это удалось. И приснился сон. Такой странный и выглядел, будто все было наяву. Действие происходило все в той же кабине. Они втроем лежали так же на полу. Только ласкал Элтон не плечи Ребекки, а обнаженную грудь ее, Миры. Мужчина тесно прижимался всем своим телом к ее спине, сначала жарко дышал ей в волосы у виска, а потом впился горячими губами в шею. А у нее возникла мысль, что это все неправильно. Остро так возникла. Особенно после того, как его рука начала смело играть с сосками. От этого она дернулась всем телом и хотела возмутиться, и сбросить чужие руки.
– Тихо, маленькая, – услышала голос как бы со стороны. – Это всего лишь прощание.
– Прощайте, лорд Элтон, – была уверена теперь, что голос принадлежал ей и звучал твердо. – На этом и остановимся, пожалуйста. Вспомните, кто вы, и что у вас утром полно дел. Шасси, лорд, шасси…
Во сне мужчина поусмехался ей в ухо, но руки убрал, и даже распахнувшийся отворот платья приладил на прежнее место, потом удобно устроился за ее спиной, потерся носом о плечо и, пожелав спокойной ночи, затих, правда, обняв за талию. А утром Мирослава проснулась моментально от какой-то тревожной мысли. Резко села и поэтому больно ударилась головой о низ кресла. Осмотрелась по сторонам и заметила спящую рядом Беки. И действительно, час был совсем ранний, светило только наполовину вынырнуло из-за горизонта. Тем не менее, Марка рядом с ними не наблюдалось. Тогда Мира махнула мысленно рукой на ускользающую от сознания мысль и предприняла попытку подняться и разузнать, куда делся Элтон.
Вот тут она и заметила, что пуговицы на ее платье расстегнуты до самой талии, и в распахнувшемся вырезе на всеобщее обозрение выставлена голая грудь. Быстро, просто моментально, заработали руки и справились с маленькими юркими пуговками, заправив их в петли. А как завершила приводить в порядок свой внешний вид, так и припомнила свой недавний сон. Или это был не сон, вовсе? Сообразить не успела, а внутри уже заклокотал и стал подниматься праведный гнев. Захотелось, очень даже, выплеснуть его на того очень родовитого, богатого, такого значимого в своем мире избранных, который мог себе запросто позволить такие вот шутки.
