Сменив несколько профессий, от мерчендайзера до крупье, Лилия настолько озверела от безденежья, что была готова пуститься во все тяжкие. И случай быстро представился – один из владельцев казино, оставшись без дел, после того как Вова, запретив азартные игры, заставил все игровые точки поменять владельцев на прокуроров, решил сменить вид деятельности на наркоторговлю. После чего бесследно растворился в одной из емкостей на своем наркозаводике – наркоторговлю в России курировало МВД, которому новоявленные конкуренты были поперек горла.
Лилию растворять не стали – налаженное производство никто закрывать не собирался, обеспечив заводику новый рынок сбыта – Европу. После этих событий заводик еще несколько раз переходил из рук в руки, так что кто именно сейчас курировал производство: МВД, ФСБ или уже сам Кремль, я не знал. Не уверен, что это знала и сама Лилия. В её задачу входило синтезировать заданный перечень веществ, а что с ними происходит в дальнейшем, её не интересовало. Собственно, поэтому она и была жива.
Производство располагалось в одной из промзон Москвы, куда я тоже дошёл пешком. На проходной меня встретила сама Лилия, которой я отписался еще из дому, через защищённый шифрованием чат телеграмма. За её судьбу можно было не волноваться – какой бы цирк не устроили расследующие моё дело агенты, посягать на этот бизнес им никто не позволит.
Мы поднялись в её кабинет, который, в лучших традициях голливудских фильмов, больше напоминал химическую лабораторию, чем обычная химическая лаборатория. Правда, он и был химической лабораторией – помимо руководства заводиком, Лилия работала над синтезом новых веществ. Оглядев женщину, которая с момента нашей предыдущей встречи, стала еще более худой, и сейчас напоминала одетый в белый лабораторный халат скелет, я вздохнул.
Судя по всему, Лилия, как хорошая повариха, регулярно снимала пробу со своего варева.
Пришлось делать вид, что не замечаю её состояния. Всё равно, что-то изменить в этой ситуации было не в моих силах. Лилия, сильная, волевая женщина, сама выбирала свой путь. И сама шла по нему в пропасть.
Я чмокнул Лилию в щеку, и мы мило поболтали о текущих делах за чашечкой необычайно крепкого и бодрящего кофе. Настолько бодрящего, что я выразительно посмотрел на Лилию.
– Ну вот еще, – правильно истолковала мой взгляд Лилия, – обычный это кофе. Без добавок. Просто я его в автоклаве варю. Он так крепче.
Я встал и подойдя к лабораторному столу, на котором высился, сверкая медными боками, обвешанная манометрами выполняющий роль кофеварки автоклав. Рядом, в соседнем устройстве, заметно больших размеров, как в лавалампе взымались и опадали бесформенные сгустки вещества.
