Все эти свойства характера короля должны были в конце концов неминуемо отразиться губительным образом на его военных предприятиях, несмотря на единодушно признававшиеся и его современниками и позднейшими военными историками большие дарования, которыми обладал Карл, и несмотря на непоколебимую личную храбрость, стойкость и неукротимую энергию. Ни своей, ни особенно чужой жизни он не щадил никогда. Вообще, к слову будь сказано, хотя современникам казалось, что какой-либо для тех времен из ряда вон выходящей жестокости Карл не обнаруживал, но он и ни в малейшей степени в этом отношении не уступал самым жестоким людям того века. Заполучив, например, в свои руки своего врага Паткуля, Карл лично распорядился предать его мучительнейшей казни, очень продолжительному колесованию, а когда узнал, что офицер, начальствовавший при экзекуции, приказал палачу рубить голову чуть-чуть раньше, чем было еще возможно, то разгневался на офицера и подверг его взысканию.
Свойства ума и характера Карла XII, так вредившие ему как полководцу, наиболее губительным образом сказывались, конечно, на его дипломатической деятельности. Если эти недостатки довольно долгое время в области военных действий как бы нейтрализовались и обезвреживались наличием военных способностей, присущих Карлу, то в области дипломатической деятельности король обнаруживал с начала до конца, и в блестящую пору своих успехов и в годы бедствий, плачевную беспомощность и полную бездарность. Конечно, незачем снова в снова твердить, что не эти свойства ума и характера обусловили полное крушение Карла в Северной войне вообще и в его уничтожающем поражении, в частности в завоевательном походе на Москву, предпринятом в 1708-1709 гг. Карла отличала вера в то, что незачем долго и скучно хитрить с этими штатскими господами в кружевных жабо, которых посылают к нему из Вены, из Парижа, из Копенгагена, из Гааги, когда можно вместо потери времени на долгие переговоры взять да и ударить молодецким налетом на чужую армию, на столицу, переправу, а потом можно и вообще прогнать прочь слишком красноречивых и убедительно спорящих штатских господ и получить без них все, что захочешь. С русским представителем Хилковым Карл, впрочем, церемонился еще сравнительно больше, чем с другими, с чисто внешней стороны. Карл сам не обладал красноречием и не любил также тех, кто слишком хорошо. и много говорил.
Военные историки, даже в общем высоко оценивающие дарования Карла XII как тактика, в большинстве своем в том или ином варианте повторяют давно установившееся мнение о шведском короле: "Вообще стратегия не была его делом". Но еще меньше "его делом" была международная политика. Редко на каком другом примере можно видеть наглядную иллюстрацию того, как политические ошибки, особенно если в них сочетается непонимание обстановки, презрение к противнику, слепая самоуверенность с непоколебимым упорством в следовании по раз принятому ложному пути, дают самые губительные результаты. и для полководца, и для его армии, и для его государства, и народа.
