В Швеции начала XVIII в. мы видим страну, которая не только еще не изжила отношений, свойственных феодальному способу производства, но которая подвергалась со стороны абсолютистского правительства своеобразному эксперименту искусственного воскрешения и укрепления феодальных воззрений на земельную собственность (во имя чисто финансовых нужд и соображений правительства). Буржуазные отношения уже проникли с довольно давних пор в экономику и социальный быт страны, но еще не были закреплены ни в юриспруденции, ни в житейской практике. Все растущее значение обрабатывающей, и особенно добывающей промышленности для экономики страны, а также морской торговли делало неизбежным, конечно, дальнейшее, более ускоренное развитие отношений, свойственных капиталистической структуре общества (в особенности после окончательной потери "житницы" Швеции - Ливонии и других заморских владений государства). Борьба за Прибалтику являлась борьбой за существование полуфеодального строя Швеции, и жалобы аристократии и поддерживавшего ее рядового дворянства на военную политику короля никогда не направлялись против борьбы с Россией: тут аристократия и дворянство были вполне согласны с королем. Критика направлялась только против войны с Польшей и Саксонией, поскольку эта война в своем непомерном развитии могла привести к опасности потери Прибалтики (что и случилось впоследствии). Борьбе за Прибалтику всецело сочувствовало и бюргерство, а протеста против войны именно с Россией не было слышно ниоткуда. Отстаивание огнем и мечом некогда грабительски захваченных шведами русских земель от возвращения их старым русским владельцам стало популярным мотивом войны в глазах всей шведской общественности, особенно до начала периода военных неудач. Борьба за Прибалтику считалась борьбой против обеднения государства и обеднения населения.
Междуклассовые отношения в рассматриваемый период характеризуются антагонизмом между собственническим крестьянством, с одной стороны, и местным дворянством - с другой. В этой борьбе крестьяне-арендаторы (малоимущие) поддерживают крестьян-собственников, потому что борьба идет против искусственно в феодальные времена созданных и государственным насилием поддерживаемых (разнообразных прав и привилегий дворянства в области земельных и городских социально-экономических отношений в ущерб недворянскому населению деревни и города. Бюргерство (хозяева ремесленных мастерских, торговцы, купечество, ведущее заморскую торговлю) тоже занимает позицию, оппозиционную дворянству, и стремится к установлению необходимой свободы для беспрепятственного развития своей экономической деятельности. Но эта оппозиция бюргерства дворянско-абсолютистскому строю, так сильно разнившаяся уже к середине XVIII в., еще не приняла сколько-нибудь резких форм при Карле XII. Так же как в деревне борьба батрачества, так и в городе борьба наемных рабочих в мастерских за улучшение своей участи еще пока не оказывает заметного влияния ни на политику, ни на бытовые условия.
