— Мне показалось, что я увидел человека, которого больше никогда в жизни не хотел бы видеть, — ещё не вполне придя в себя, оправдывался Марат.
— Какого человека? — не унималась Ия.
— Не важно. Господи, Ия, — разозлился он. — Не важно.
— Хорошо, — подцепила она вилкой прозрачный ломтик вяленой говядины и принялась с аппетитом жевать. Промокнула губы, запила его вином и снова посмотрела на Марата. — Тогда вернёмся к нашим баранам?
— Только, пожалуйста, больше не шути так, — приложил руку к груди Марат и кивнул официанту, что принёс горячее.
Домашние равиоли с бураттой, камчатским крабом и соусом из цуккини поставили перед Маратом. Ие подали польпо — осьминога в семоле с зелёным горошком и красным луком.
(Примечание автора: буратта — итальянский свежий сыр из сливок и молока семейства моцареллы, семола — мука крупного помола).
— Я и не шучу, — хмыкнула Ия. Но совсем не хотела сейчас портить себе аппетит — она сто лет не ела вкусно приготовленного осьминога. Последний раз, кажется, года два назад на рынке в Барселоне. И была благодарна Марату, что он вспомнил об их недавнем разговоре об осьминоге, незадолго перед ссорой.
«Как же это было давно!» — запивала она вином жестковатое мясо и, глядя на всё ещё бледного Марата, думала: а стоит ли продолжать этот каминг-аут, да и возвращаться к разговору о работе? Или скрасить вечер приятными разговорами ни о чём? Разговорами, на которых в последнее время и построены их отношения — ни о чём.
Так молча они и доели. Благо, порции были крошечные. Но именно это Ие и нравилось в «Пэркорсо», что можно заказать два-три блюда и с трудом, но даже не переесть.
Ей показалось, что по спине скользнуло холодком, словно кто-то прошёл. Но каждый раз выворачивать шею на любое движение за спиной уже было и неприлично, и даже унизительно, тем более там туда-сюда бегали официанты. Поэтому она не шелохнулась, когда Марат встал и аккуратно положил на угол стола салфетку:
— Сейчас вернусь.
Флегматично попивая вино, не повернулась она и на скрип стульев — возможно, кто-то ушёл следом за ним, а, может, пришли новые гости. Вот только рука с бокалом невольно дёрнулась, когда она услышала голос с таким знакомым мягким акцентом.
— У мужчин тоже есть чувства. Например, чувство голода, — услышала она под смех официантки.
И ей даже не пришлось оборачиваться, чтобы увидеть его. Ведь он прошёл к тому единственному столику, что был прямо перед Ией.
В потрясающем белом костюме и чёрной рубашке навыпуск, расстёгнутой на груди, он стоял, засунув руки в карманы, словно не решаясь сесть и смотрел на Ию, опустив голову. Нет, он не смотрел, он прожигал в ней дыру размером с тунгусский метеорит. И эта дыра всё ширилась и ширилась, пока их глаза не встретились.
