— Ты как? Огурцом? — Марко подмигнул Аринке, заставив её улыбнуться, подвинул стул Ие, потрепал по голове испуганную Веронику и вышел.
Ия не успела даже достать из сумочки документы, а в воздухе — рассеяться аура силы, спокойствия и уверенности, что он излучал, когда он вернулся вместе с пожилым доктором в смешной шапочке из ткани с героями мультфильма «Тачки».
Всё, что происходило дальше, тоже показалось Ие каким-то волшебным сном.
Доктор шутил, осматривая Аринкину рану, развеселив обеих девчонок. Медсестра, что подавала ему инструменты, лотки и бутылки с разноцветными жидкостями улыбалась вместе с ними. А Ия, отвечая на его вопросы, чувствовала себя важным свидетелем, взволнованной мамой, и человеком, который сделал всё возможное, чтобы помочь своему ребёнку, а не глупой клушей, что довела ребёнка до госпитализации, как было в прошлый раз.
Кстати, аппендицит Вероничке всё же вырезали, не зря они побеспокоили врача.
— Ну всё, твою страшную рану мы обработали. Держи, боец, — сняв перчатки, протянул доктор ладонь для рукопожатия. — Жить будешь!
А когда Аринка весело спрыгнула с кушетки, повернулся к Ие.
— Говорите, потеряла сознание? Ну давайте, тогда на томограф. Брекеты, ипмланты, протезы есть? — уточнил он, а когда Ия отрицательно покачала головой, кивнул медсестре. — Лидочка, проводи. И как будут результаты, жду вас в соседнем кабинете, — показал он рукой. Открыл дверь и вежливо пропустил их впереди себя.
— Спасибо, — первое, что сказала Ия Марко за всю поездку, когда Вероника побежала вниз к автоматам с напитками и всякой ерундой.
Процедура магнитно-резонансной томографии должна была занять минут тридцать. С Аринкой остался врач, остальных выставили. Но стульев в коридорах этой странной пустой больницы не было. Поэтому Ия оперлась локтями на балюстраду лестницы. Та поднималась из фойе двумя массивными пролётами, что встречались ровно по середине широкими перилами балкончика, где они встали, чтобы видеть внизу Веронику.
Резные деревянные столбики балясин блестели многочисленными слоями белой краски. И обычный летний городской пейзаж — серые фасады, зелёные деревья, полупустая парковка — открывался за окнами, зашторенными, как в бальных залах, старых школах или дворцах культуры советских времён, густо засборенными «маркизами».
Пахло древностью, свежей побелкой, словно где-то шёл ремонт, и чем-то аптечным.
— Не благодари, — покачал головой Марко. Он опёрся на перила спиной. — Любой нормальный человек поступил бы так же.
