Берсерки были чувствительны к магии в том смысле, что одного ее присутствия иногда было достаточно, чтобы возбудить их. Хотя обезглавливание было самым эффективным способом усмирить берсерка, магия тоже могла сделать свою работу, если ею владел адепт. Мало кто… если вообще кто-то… за пределами их рядов знал этот маленький интересный факт. Всегда лучше держать потенциальных врагов в неведении. Никогда не открывай щели в броне. Не давай противникам боеприпасов против себя. Всегда сильный. Всегда решительный. Один разум, одна цель, один клан. Грегор вбивал эти ценности в их головы, сколько Эван себя помнил.
Его одержимость вампиром должна была привести его к огромным проблемам с Грегором, он не терпел предательства. Слишком поздно что-либо предпринимать, подумал он.
Дверь клетки закрылась за ним, и Эван повертел руками, рассматривая серебряные наручники на запястьях. Они не предлагали никакой поддержки, но шипы, торчащие из каждого наручника, чертовски раздражали его противника. Он вытянул шею из стороны в сторону, повел плечами, переступил с ноги на ногу и заставил себя сосредоточиться на предстоящей задаче, а не на запахе, который наполнял его голову, будто она была единственным существом в здании.
— Не очень-то ты разговорчив, Берсерк. Эван не мог не задаться вопросом, была ли стратегия оборотня в том, чтобы заговорить его до смерти. — Берсерки вообще умеют говорить? Или вы общаетесь ворчанием и рычанием, как животные, которыми вы являетесь?
Эван закатил глаза. Все это он уже слышал. Хорошо бы, оборотень был лучшим бойцом, чем метателем оскорблений. В противном случае он мало что сможет сделать, чтобы продлить бой.
Эван не стал уточнять у оборотня его предположения. Вместо этого он издал низкий рык, приняв боевую стойку. Он хотел, чтобы сегодняшний бой стал представлением. Для аудитории из одного человека.
Оборотень замахнулся, и Эван с легкостью увернулся. Сила собралась в нем, когда он почувствовал, как боевой гнев поднимается из глубины его живота, как корчащееся, живое существо. Эван хотел сдаться. Позволить ему поглотить себя полностью и отправиться в то темное место, где его накрывала ярость, и он не мог нести ответственность за свои действия. Эффективный военачальник убивал без разбора. Боевой гнев позволял ему освободиться от воспоминаний и чувства вины. Это позволило ему сделать то, что должно было быть сделано.
Эван взмахнул рукой и ударил оборотня в лицо одним из шипов серебряной манжеты. Запах горящей плоти обжег ноздри, когда серебро обожгло щеку оборотня, открывая широкую рану. Воздух наполнился запахом крови, и в жилах Эвана вновь заструилась сила. Толпа обезумела, требуя нового кровопролития и смерти. Боевой мастер встал между Эваном и оборотнем, вытянув руки. На арене было не так уж много правил, но оборотень попытался нанести удар, прежде чем Эвану представилась возможность выбрать оружие.
