С помощью Биксби, он достиг еще большей ясности. Хотя она не говорила ни слова, он следовал ее указаниям, ощущая ход ее мыслей.
Он услышал, как животные пьют воду и какие-то брызги, которые донеслись с той же стороны. Его внимание привлекли звуки взмахов крыльев. Затем он услышал разговор двух мужчин, и больше ничто не нарушало его концентрацию.
— Ты ничего не можешь с этим поделать, Лем. А если сделаешь, то лишь вызовешь еще больше проблем.
— Рьюс, мы говорим о моем мальчике. Если бы речь шла о твоем Кампе, то ты пришел бы ко мне за помощью, и я бы тебе помог. Ты же знаешь, что я помог бы.
— Конечно, я знаю это, но наш падэр всегда говорил, что ты дурак, бросающийся на рожон, а я фермер, вспахивающий поле. Ты действуешь. Я обдумываю.
— Мой мальчик, мой мальчик. — Вздох подчеркнул отчаянье отца. — Я должен его вернуть. Моя Ария скорбит о сыне. Не думаю, что она сможет жить дальше с мыслью о том, что ее сын превратиться в безмозглого, жестокого гвардейца.
— Возможно уже слишком поздно для того, чтобы вернуть его. Они уже могли переманить его на свою сторону.
Лем закричал.
— Нет!
Из тех звуков, что он услышал, Кантор понял, что Рьюс успокаивал рыдающего Лема, и практически мыслящий брат похлопывал сокрушенного брата рукой по спине.
— Давай же, Лем. Ты должен оставаться сильным ради Арии и других детей.
Рыдания и всхлипы продолжились.
Слова Рьюса перекрыли вопль.
— Что ж, может быть, мальчик все еще в порядке. Они отводят пленников в Гристермайер.
Лем перевел дыхание. В его голосе появились нотки надежды.
— Новый улов был в Бингаре сегодня утром. Они не достигнут Гристермейера раньше ужина.
— Если мы освободим их, куда они пойдут?
— Только мой мальчик, только Аренд. Охрана наверняка не заметит пропажу одного худого мальчика.
— Ты не можешь бросить остальных, Лем. Хотя бы потому, что гвардейцы будут знать, кто виновен. И даже если мы поступим безрассудно, мы не можем сделать этого только ради одного мальчика. Мы должны будем спасти их всех. Как ты смог бы смотреть в глаза другим отцам, если оставишь их сыновей в этом чистилище? — Рьюс вздохнул. — И нам все равно нужно придумать куда отправить мальчиков. Ничего уже не будет как прежде, Лем. Ты знаешь это. Уже слишком поздно. Наши жизни в руках короля.
— Но мы бы знали, что Аренд жив. Ария бы знала, что наш первенец жив.
Кантор взглянул на Биксби, и его концентрация ослабла. Она побледнела, глаза были наполнены слезами, а дыхание — прерывистым. Он отдернул руку.
