Кантор не сказал ей о том, что в их семейной яблоневой роще сидит дракон, перевоплощенный в коня. Он пытался понять, что ему говорит Тифра. Плоскость, брошенная Гильдией на произвол судьбы, не была тем, что он ожидал. С другой стороны, это подтверждало подозрения Ахмы и Одема по отношению к властям.
Тифра подняла руки и похлопала ими по бедрам.
— Видишь?
Кантор обвел сарай взглядом в поиске чего-то необычного.
— Что вижу?
— Лишь несколько ходоков приходят в Эффрам, чтобы найти дракона. Ни молодые парни, ни молодые девушки не отвечают на благородный призыв служить Примену. По крайней мере, так говорит мой отец. Дяди говорят, что когда они были мальчишками, то привыкли видеть дюжину парней и девушек, приходящих каждое лето. Ходоки были одеты в облачение Совета, когда искали драконов. Это позволяло легко их распознать.
Она посмотрела на Кантора, явно изучая его одежду. Покачав головой, она прислонилась к дверце стойла, где находился жеребенок.
Кончик языка Кантора заметался о стиснутые зубы. Он очень хотел рассказать, что является ходоком, но знал, что этим нарушит одно из основополагающих правил полученных от Ахмы и Одема. По-видимому, в прошлом, ходоки не избегали привлечения к себе внимание, когда входили в сообщество.
Тифра попрощалась с жеребенком и повела Кантора между двумя рядами стойл. Они вышли из сарая через боковую дверь. Она указала на огороженное пастбище.
— Здесь мы держим пару коров для доения. Там пруд с утками и гусями. Мои братья там рыбачат. Ближе к дому находиться курятник. У нас лучшие куры-несушки во всей стране.
— Ваша семья тяжело работала, а ваша ферма очень впечатляет.
Тифра прищурилась и сказала горьким голосом.
— За всю ту работу, что мы делаем, ферма должна быть больше. Но большинство наших товаров забирают прежде, чем мы идем на рынок. Иногда гвардейцы навещают рынок и берут вещи оттуда. Намного удобнее выбрать лучшее из собранного со всех мест в одном месте.
Она взяла его за руку и потащила по направлению к колодцу. Он повернул ручку, чтобы поднять ведро, а она дала ему первый глоток из чашки, привязанной к ручке.
— Спасибо, — сказал он, после того, как опустошил всю чашку. — Вода сладкая и прохладная.
Она засмеялась и уселась на каменный край с чашкой.
— Не такая уж она и сладкая, если только ты не сравниваешь с другими колодцами, у которых затхлый вкус или, что еще хуже, сера! — Ее веселые глаза сверкнули. — И это единственная вещь, которую гвардейцы, пока что, не выкопали и не забрали с собой. Хотя, мой отец утверждает, что однажды и это станет частью коллекции короля.
