«Много придется поработать с молодежью…» Эти слова запали Радлсву в душу, и пока Лаутербах зачитывал приказ № 1 советского коменданта Берлина, он размышлял, что бы они могли означать. Старик читал медленно, почти монотонно, слово за словом, иногда поглядывая поверх очков на собравшихся. На лицах присутствующих были написаны интерес и любопытство, хотя некоторые и пытались прикрыться напускным равнодушием. Радлов чувствовал, что люди чего-то ждут, ждут того, что позволит им понять дальнейший ход событий. Но чем дальше читал Лаутербах, тем меньше интереса выражали эти лица, а когда Седой наконец кончил, никто не нарушил затянувшегося молчания. Зашуршала бумага, кто-то кашлянул, и снова наступила тишина.
— Ну, что же? — спросил Лаутербах. — Может, кто-нибудь выскажется?
Ответа не последовало. Люди слишком привыкли молча выслушивать приказы, чтобы вот так вдруг свободно высказать свои мысли. Они поглядывали друг на друга, пожимали плечами, и в конце концов кто-то произнес:
— Запреты, только одни запреты. Ничего другого и они не принесли нам.
— Мне они принесли свободу, — спокойно возразил Лаутербах, и Радлов увидел, как он от волнения выставил вперед подбородок, — и вернули мое отечество. Вам тоже. Хотя вы еще сами этого не понимаете.
— И я должен пойти отмечаться? — спросил какой-то кряжистый малый. Он стоял против Радлова, прислонясь к стене и скрестив руки на груди.
— Вы же были блоквартом, господин Флейшер.
— Но я никому ничего не сделал. — Кряжистый малый опустил руки и сжал кулаки. — Под конец нас заставляли многое делать насильно, а мне всегда хотелось выйти из партии.
Лаутербах прервал его:
— А противотанковые рвы у канала? Мы копали, а вы, надев коричневую форму, командовали нами?
— Я обязан был слушаться.
— Не выкручивайтесь! — Голос Лаутербаха окреп. — Вы до последнего дня усердно командовали нами и все ждали «чудесного оружия».
Бывший блокварт промолчал. Кто-то спросил:
— Что же дальше? Скоро нам нечего будет есть.
— За это мы должны благодарить фашистов, — ответил Лаутербах. — Они заварили кашу, а нам ее расхлебывать. Поглядите вокруг, везде развалины, разорение… Нам придется начинать все сначала и сил не жалеть. Начинать надо немедленно.
— Говорят, в городе уже работают, — вставил кто-то.
— Да, в Берлине трудятся вовсю, вот и нам хорошо бы засыпать рвы, которые мы вырыли под командой господина Флейшера. Я полагаю, нам уже завтра надо начинать.
— С брюквой-то в животе! — насмешливо крикнул один из присутствующих, но, так как никто его не поддержал, тут же спрятался за чью-то спину.
