Слова Секки
Здесь, в Риме, после долгого изгнанья, Седой, полуслепой, полуживой, Один среди небесного сиянья, Стоит он с непокрытой головой.
Дыханье Рима - как сухие травы. Привет тебе, последняя ступень! Судьба лукава, и цари не правы, А все-таки настал и этот день.
От мерцовского экваториала Он старых рук не в силах оторвать; Урания не станет, как бывало, В пустынной этой башне пировать.
Глотая горький воздух, гладит Секки Давным-давно не чищенную медь. - Прекрасный друг, расстанемся навеки, Дай мне теперь спокойно умереть.
Он сходит по ступеням обветшалым К небытию, во прах, на Страшный суд, И ласточки над экваториалом, Как вестницы забвения, снуют.
Еще ребенком я оплакал эту Высокую, мне родственную тень, Чтоб, вслед за ней пройдя по белу свету, Благословить последнюю ступень. Арсений Тарковский. Стихи разных лет. Москва, "Современник" 1983.
КАРЛОВЫ ВАРЫ Даже песня дается недаром, И уж если намучились мы, То какими дрожжами и жаром Здесь когда-то вздымало холмы.
А холмам на широкую спину, Как в седло, посадили кремли, И с ячменных полей десятину В добрый Пильзен варить повезли.
Расцветай же, как лучшая роза В наилучшем трехмерном плену, Дорогая житейская проза, Воспитавшая эту страну.
Пойте, честные чешские птицы, Пойте, птицы, пока по холмам Бродит грузный и розоволицый Старый Гете, столь преданный вам. Арсений Тарковский. Стихи разных лет. Москва, "Современник" 1983.
ПАУЛЬ КЛЕЕ Жил да был художник Пауль Клее Где-то за горами, над лугами. Он сидел себе один в аллее С разноцветными карандашами,
Рисовал квадраты и крючочки, Африку, ребенка на перроне, Дьяволенка в голубой сорочке, Звезды и зверей на небосклоне.
Не хотел он, чтоб его рисунки Были честным паспортом природы, Где послушно строятся по струнке Люди, кони, города и воды,
Он хотел, чтоб линии и пятна, Как кузнечики в июльском звоне, Говорил 1000 и слитно и понятно. И однажды утром на картоне
Проступили крылышки и темя: Ангел смерти стал обозначаться. Понял Клее, что настало время С музой и знакомыми прощаться.
Попрощался и скончался Клее. Ничего не может быть печальней! Если б Клее был намного злее, Ангел смерти был бы натуральней,
И тогда с художником все вместе Мы бы тоже сгинули со света, Порастряс бы ангел наши кости! Но скажите мне: на что нам это?
На погосте хуже, чем в музее, Где порой вы бродите, живые, И висят рядком картины Клее Голубые, желтые, блажные... Арсений Тарковский. Стихи разных лет. Москва, "Современник" 1983.
