Хлопнет в былое глухая дверь.
Город вдруг посерел и растаял –
Помнил кого, думал о ком
В землю с плечами снова вростая,
Свертывается как молоко.
Колоко, колоко, колко, колко.
(Это пульки звенят о гортань).
Тише, тише, тише и смолкло,
Мутью кружились рябя, борта.
Огромный глаз косоугольный
Проплыл, напрягся и застыл
Не бывший бог ли нынче вольный
О синий оперся костыль.
За ним: гарнирами зарницы,
Любовь, гимназия, ладонь,
Любимая… И вот граница
И гладко времени плато.
Снаряд начинает швырять,
Нашатырного спирту и брому.
Мы стали в столетьях шнырять,
Струясь по ухабному грому.
Из яростной давки домов,
Из зверьего древнего вою,
Над былей зенитом замыв,
Выносимся звонкой кривою.
Последним сознаньем светля
В шуршащем обвалами мраке,
Мертвит и сливает петля
Пройденного опыта накипь
Линия прогиба! Цель в лоб!
Нет, это не гибель: винт – хлоп!
Жилится висками гнев – зной,
Волю мы сыскали – дней дно!
Опускаясь в скафандрах света
В пуповинах путаясь труб,
Открываем и чуем это:
Цветногранный свободный труд.
Кто из нас, предчувствием старший,
Поглядит занемевши вниз?
Нам навстречу – ударов марши!
Нам навстречу слепленье линз!
Мы говорим с рядами рифм
Стоящих за станками
И нам ответом – радуг взрыв
Шлифует звездный камень
Ответ:
– Рычаг. В небес массив
– На грудь ветрам и громам!
– Затем, что радость есть рукам
– Метаться в деле вихрем
– И эту радость по строкам
– Своим ты тоньше выгрань,
– И эту радость по сердцам
– Продень и дай им рдеться
– Не замирать, не созерцать
– Трудеть – игрою детства.
