А вот Маяковскому, несмотря на то, что очень даже понравился, упорно все-таки не разрешали левофронтствовать и только теперь «сподобился».
ЕЩЕ ОДНО ИНТЕРЕСНО.
Почтенные академики и целомудренные хранители святого искусства никогда не пустят на свои страницы футуриста, хотя бы он и заливался «стальным соловьем». И в то же время – приют священный находят там талантливейшие идеологи православной червонной Руси – Максимилианы Волошины, и в то же время они не стесняются заниматься в своих девственно-чистых журналах производством отвратительнейшего позорнейшего шоколада.
В ЧЕМ ЖЕ ДЕЛО?
А дело вот в чем. Когда однажды Гегелю указали на противоречие историческим фактам его диалектических выводов, он изрекзнаменитое: там хуже для фактов. Вот, мне и кажется, что некоторые так и не перевернули до сих пор с головы на ноги гегелевской диалектики, и они тоже, когда им указывают на противоречащие их взглядам факты, убежденно повторяют: – тем хуже для фактов, тем хуже для фактов, тем хуже для фактов.
НЕДАВНЕЕ.
В дни, когда взвыл британский меморандум и наши глаза сверкали гневом и жутью, это новый общественный, если хотите, футуризм рука об руку с красной общественностью со статуи Свободы «разворачивал в марше» революции искусства дефилирующие колонны российского пролетариата.
В комнате трое. Я спорю с ответственным партработником о Маяковском. Главный его аргумент – «непонятен массам». Прочли о голоде – говорит: понятно, но… крик беспомощности, не больше. Вступился яростно рабфаковец и начал тоже грызть Маяковского, главным образом, за то, что «ерундовскую поэму о солнце написал в такую тяжелую годину». Прочел «о дряни», – на лице первого блаженная улыбка: «вот это ловко». А рабфаковец каким-то образом с книжкой очутился за столом и старательно втихомолку вписывал к себе в блок-нот прочитанные стихи.
Больше ничего.
Клуб Сталина. Народищу тьма. Докладчик чистит на все корки Маяковского. Без всякой аргументации – так, просто, как все (ставил в вину даже то, что «денег много загребает»).
Не вытерпела аудитория, в большинстве красноармейцы, пролетарские поэты и комунисты-работники из ЦК. Шумно протестовала. Тогда выступил пролетарский писатель Ляшко и сказал:
– Товарищи, будем дисциплинированными даже и при такой пошлости, какую приходится слышать от докладчика.
И еще выступил приехавший из провинции рабочий и сказал попросту, что Маяковского знают и понимают даже они, провинциалы, и поэтому ему чрезвычайно странно в Москве слушать такие доклады.
