— Эла, — Лаэм встаёт и, лучезарно улыбаясь, идёт ко мне.
Я, конечно, приветствую и его, и брата. Стоит взглянуть на последнего — тело опять отзывается как-то ненормально. В груди тянет, мурашки на этот раз покрывают шею. От неожиданности?
— Что происходит? — спрашиваю я.
Старший из братьев лишь невозмутимо продолжает меня разглядывать.
— Эла, послушай, — Лаэм касается моего плеча. — Я же упоминал при тебе, что в лаборатории не всё гладко. Траяр здесь… в общем, чтобы помочь. Мы решили всё сегодня утром, управляющие уже знают. Но у меня сейчас важная встреча, и мы с Траем подумали — как здорово, что вы познакомились, правда? Ты могла бы пока ему всё показать.
И смотрит то на меня, то на брата. Я даже не понимаю — с тревогой или наоборот, довольно. Мол, как же всё замечательно устроилось: сейчас-то вы и узнаете друг друга!
— Правда? — вот и всё, что я могу спросить в этой многозначной и чудовищной ситуации.
Глаза старшего из братьев сверкают. По губам бежит еле заметная усмешка:
— Я, конечно, неплохо знаю, как устроена лаборатория. И поговорю обо всём с помощниками Лаэма. Но будет лучше, если кто-то покажет мне всё и с другой стороны. Так скажем, полевую работу. Раз уж вы оказались посвящены в дела семьи, на вас я могу рассчитывать?
— Конечно можешь, — отвечает за меня Лаэм, — Эла замечательная сотрудница. Милая, прости, но мне и правда надо уехать, так что я оставлю вас сейчас. Войер меня, наверное, уже заждался.
Немыслимо. У меня просто нет слов — вся выдержка готова отказать.
Я отвечаю что-то вежливое исключительно на выучке. Видимо, она работает — потому что “жених” опять счастливо улыбается. И, прижимая меня к себе одной рукой, целует в висок.
— Увидимся вечером, — шепчет.
Меня резко бросает в жар. От его губ, которые раньше лишь однажды меня касались — так давно, что я уже забыла. От тепла его тела.
И от того, что за всем этим наблюдает Траяр. Стоит отстраниться от Лаэма — я натыкаюсь на очередной его взгляд. Тёмный, острый, горячий.
Красивые губы плотно сжаты.
А потом Лаэм уходит, унося с собой запах дорогих мужских духов, тепло и всё спокойствие, что у меня ещё было.
И я остаюсь наедине с его братом.
