— Хорошо, — проговорила, самой себе не веря.
Я в самом деле согласилась?!
Нет, это не я…
Да кто угодно, но не я!
Не могу я такое сказать.
Какой-то непонятный шайтан в моём сердце!
Поселился…
— Правда? — встречное, такое же, полное неверия от Габриэля.
— Правда.
На этот раз оправдала себя тем, что всё равно уже согласилась.
И да, логика меня давно покинула, я в курсе!
Ещё в том переулке, под ливнем…
— Но ты дашь мне связаться с моими подругами! — выдвинула условием. — Если уж я решу остаться тут, с тобой, то это будет только моё решение, а не потому, что ты сам так захотел!
Чтоб уж не совсем бездарно досталось ему моё безволие.
А ответом мне послужил очередной пристальный взгляд. Долгий. Молчаливый. Хмурый. Результатом которого стал, неохотный, но кивок. И протянутый на мужской ладони телефон.
В тот же миг схватила его, пока Габриэль не передумал!
Нажала на последний принятый вызов.
Гудки звучали недолго.
Трубку взяла Лена.
— Алло? Ви? Слава богу! — взволнованно затараторила девушка. — Где этот твой…
При упоминании о португальце, как «Мой», я быстренько смутилась. И на «Своего», который ни разу не такой, покосилась. Каждое слово ведь сидел и слушал. Меня, как у себя на коленях удерживал, так отпускать и не собирался. Лишь слегка приподнял бровь, как и я сама, прекрасно расслышав обозначение принадлежности кое-кого к кое-кому.
— Что? Может она имеет ввиду «Твой» — надзиратель или «Твой» тюремщик, похититель? — оправдалась тихим шёпотом перед Габриэлем.
Тот моим посылом совсем не проникся. Его бровь взлетела ещё выше. А на губах заиграла снисходительная ухмылка, нарядку с коротким, непонятно чем предовольным смешком.
— Ты его вырубила? Он вышел? — продолжала между тем гадать Лена.
Вот теперь смешок слетел с моих уст. Как представила себе, так и слетел. И наше с Габриэлем совместное прошлое заодно хорошенько вспомнила.
— Нет, не вырубила. И он не вышел. Тут, со мной, — хмыкнула я в ответ. — Избавишься от него так легко, как же, — проворчала в довершение.
— А что тогда? Сам телефон отдал?
Судя по тому, как физиономию португальца снова окутала мрачность, идея с вырубанием и выходом из спальни ему понравилась куда меньше, чем мне и девочкам. Помрачнел заново, короче. Ещё и ворчать принялся. На португальском. КажетсЯ, даже с применением забористого матерного. Меня же, глядя на него, окончательно разобрал смех.
Забавный он, всё-таки…
— Девочки, да всё хорошо! Со мной всё хорошо! — поспешно заверила я подруг, а то, зная их, они там себе уже всего и больше могли представлять.
