— Ладно, — мрачное, почти злое, с ненавистью от него. — И что ты хочешь?
Тебя! Забудь про всё остальное!
Меня саму вообще не слушай…
Ерунду всякую несу.
Никому нахрен, по сути, не нужную.
— Танец?
Почему танец? Могла бы попросить что-нибудь более существенное, полезное, действительно нужное. Однако ляпнула первое, что сумела. К тому же, если уж быть честной с самой собой, тем самым понадеялась, что таким образом мы вернёмся в ресторанчик. Или же пойдем куда-нибудь ещё, где будет музыка. И свидетели. Как можно больше свидетелей. Которые не дадут окончательно погрязнуть в греховных мыслях и желаниях. Но при всём при этом мне достанется ещё одна маленькая возможность вновь почувствовать внезапно ставшие необходимыми жаркие объятия португальца.
А Габриэль…
— Хм, — прищурился, ухмыльнулся вдруг ненормально довольно, хотя ещё совсем недавно явно пребывал на грани расправы. — Да как скажешь, красавица моя!
А дальше…
Я получила то, что так рьяно желала. Его. Объятия. И совершенно неуместный танец. Прямо посреди узенького безлюдного переулка, на который давно опустились сумерки.
— Что, прямо здесь? — вырвалось из меня немного растерянное.
Я же там что-то о свидетелях думала прежде.
А тут их нет!
Совсем ни одного!
— Прямо здесь, — последовал невозмутимый ответ. — Почему нет?
— Ну, как бы…
Всё, заткнулась. Про свою растерянность позабыла. Про всё остальное — тоже. Просто потому, что весь воздух из лёгких опять вышибло. Вместе с ощущением горячего тела, твёрдого, как камень, к которому меня снова прижало одним уверенным властным жестом. Всего шаг — голову кружит куда сильнее, чем меня саму — наяву. Я всё ещё не в силах перестать смотреть в небесно-голубой взор. Как приковало. Самыми надёжными оковами. Незримыми. Нерушимыми. Вот я и цеплялась за широкие сильные плечи до судорог в пальцах, ведомая незатейливым тактом под несуществующий ритм.
Сплошное безумие!
Сердце грохотало в груди настолько громко и часто, что едва ли я различила первый раскат грома над нами. Не имеет значения. До сих пор невыносимо жарко. Несмотря на первые упавшие холодные капли дождя. Они падали на лицо, на плечи, быстро впитались в одежду, остались лужами посреди намокшей брусчатки. Габриэль и тогда не отпустил. Даже после того, как я оступилась, поскользнулась, потянула его вниз за собой.
Упала…
И это я сейчас не только про тротуар.
Не только упала. На него. Пропала, утонула в горящем небесном взоре, что теперь слишком опасно близко.
