Так и представляю их разговор с подружками где всем за седьмой десяток:
— А Ондрюшка то наш сатанист!
— Да не может быть.
— Во те крест! Вчера сама видела, как бегал по квартирам, свечки у соседей клянчил! Небось свои уже на грязные ритуалы и всякие пентаграммы то пожог все!
М-да. Есть подозрения что именно так и будет. И уже к обеду одна из подружек вспомнит, что своими глазами видели, как я домой живых черных куриц таскал. А кудахтанья из квартиры не слышно. Значит принёс в жертву. И расскажут, что я баб к себе вожу, исключительно для оргий.
А с другой стороны может забудут, что я наркоман…
На самом деле я чистый. Как раз из тех чистых, что не «пачкались» ни разу. Но как-то после сильнейшего бодуна я попросил у соседа обезболивающее, да ещё и упомянул о том где я был, и как там веселился. Похвастался на свою голову.
Видимо кто-то ухо грел за дверью квартиры, напротив. Уже под вечер я стал наркоманом, и на следующий день весь двор знал точный адрес местного притона. Удивительным образом совпадающий с моим местом проживания.
Тем же вечером ко мне прибежал арендодатель. Их ровесник. Бывший мент. Я, когда дверь открыл, подумал, что меня с вещами на выход попросят. Это я понял по его выражению лица.
Тогда произошёл вдумчивый разговор. После которого я почувствовал, что такое быть на допросе. Он мне только лампочкой в лицо не светил. С меня сошло семь потов. Но Валентин Александрович, расставил все точки над «И». Он и с соседом поговорил, и со старушками на лавочке. Затем вернулся ко мне, попросил сто грамм. Я честно признался — алкоголя в квартире не держу. Но если сильно надо, могу сбегать в магазин. Он ответил отказом, и похвалил за пренебрежительное отношение к «градусным» напиткам.
После этого старушки поутихли. То есть с ультимативных заявлений перешли на тихое бурчание, слышное всем проходящим — особенно мне.
Вспоминая тот случай, я решаю — уж лучше завтра свечку куплю. А сегодня воспользуюсь очками.
Одеваю на нос очки. Снимаю скрепку, чтоб не мешала читать. Беру в руки чистый лист. Пусто. Думал уже идти спать, как на бумаге начинают проявляться буквы. Именно проявляться — закорючка за закорючкой. Неторопливо сливаются в буквы, а те в слова.
Меня тряхнуло — желание спать испаряется в одно мгновение. Если бы это были какие-нибудь современные технологии, то текст, я бы увидел сразу. Он бы точно не начал медленно проявляться.
— «Если это разводилы, то я отдам им деньги, только ради того чтоб узнать, как они это сделали».
