В глазах вечно доброго и спокойного Иллариона Геннадьевича, плещется истерика.
- Ил успокойся, что случилось?
Никогда еще Виктор Васильевич не видел своего друга в таком состоянии. Друг ворвался в его кабинет без стука, чего раньше за ним не замечалось - всегда строг сам к себе, всегда обходителен, демонстрирует свое великолепное воспитание на автомате, даже не задумываясь об этом.
Сейчас перед Виктором Васильевичем сидит псих - перевозбуждённый, глаза на выкате, беспорядок в одежде.
- Кто?! Кто это придумал?!
Виктору Васильевичу становится даже страшно.
- Спокойно, на вот выпей воды.
Хозяин кабинета встаёт, подходит к отдельно стоящему столику, наливает из графина чистой воды. В этот момент он стоит к другу спиной. Оборачивается, со стаканом в руке, и замирает.
Его лучший друг уже не сидит - он стоит прямо за его спиной. В руке держит нож. Этот нож Виктор Васильевич помнит. Он привез его из командировки на Алтай. Сам подарил его лучшему другу.
- «Забавная ирония, меня прирежет лучший друг детства, ножом который я же ему и подарил». – Это первая мысль, которая проскочила в голове Виктора Васильевича.
- Смотри.
Илларион Геннадьевич подносит ладонь к лицу друга. Делает глубокий порез на руке. На миг проскакивает белизна костей. Через мгновение всю рану заполняет кровь. Она струится на белоснежную рубашку Виктора Васильевича.
- Что, что, что ты… зачем? - Заикаясь бормочит хозяин кабинета.
- Спокойно, сейчас всё поймешь. Все нормально, с ума, я не сошел.
Виктор Васильевич переводит взгляд с порезанной руки на лицо старого друга. Сумасшествие в глазах пропало - сейчас на него смотрит человек, которого знает всю свою жизнь.
Проходит пятнадцать минут. Они сидят за столом.
- Я не понимаю…
Виктор Васильевич находится в замешательстве. Такого он еще ни разу не видел. Порез затянулся. Края пореза сходились на его глазах. Медленно сходились, но он понимал, что это просто не возможно. Сейчас о порезе напоминает только кровь на его рубашке, и тоненькая полоска шрама на руке друга, который с такой же скоростью рассасывается. Скоро и его не станется.
- Успокойся. Все нормально. Просто объясни, откуда у тебя это? – Теперь уже Илларион Геннадьевич успокаивает старого друга. – Это простая тарабарщина, которая набиралась от нечего делать? Кто-то долго бился головой об клавиатуру, и получилось ЭТО? Откуда Витя?
Виктор Васильевич не отвечает на вопрос друга. Вместо этого он встаёт из-за стола, подходит к тумбочке, достаёт графин - уже с другой прозрачной жидкостью. Разливает её по стаканам.
