— Ничего не хочешь мне объяснить? Что такое с тобой случилось? Причем тут обыкновенный браслет?
— Я обязательно объясню, — Фелина снова избегала его взгляда, — но, пожалуйста, Дарен, только не сейчас. Это… Это длинная история.
Длинная история или просто нужно время придумать что-нибудь убедительное?
Но Дарен настаивать не стал. При всем желании понять, из-за чего был этот внезапный приступ, беспокойство за Фелину все равно несравнимо перевешивало.
— Давай я все же отведу тебя к целителям.
— Мне уже гораздо лучше, правда, — она чуть задумчиво потерла запястье, будто желая и наощупь удостовериться, что браслета больше нет. А ведь Дарен сегодня видел его впервые, раньше каждый раз на Фелине были другие украшения и браслеты в том числе. — И нам, наверное, пора идти, а то на церемонию опоздаем.
И вправду было пора.
— Ты вполне можешь все объяснить мне по пути, — Дарен придерживал ее за локоть, но Фелина больше и не пыталась отстраниться. И даже ничего не высказала из-за перехода на «ты». Но, видимо, ей сейчас точно было не до правил этикета.
— Давай лучше завтра. Как ты и говорил. В парке Потерянных душ. Просто сейчас… Мне будет сложно, — голос Фелины снова сбился на шепот.
— Хорошо, завтра так завтра. Но ты уверена, что сейчас сможешь выдержать церемонию?
— Смогу, — она кивнула и все же улыбнулась: — Если, конечно, там не придется скакать галопом на скорость и меряться силой.
Даже дыхание на миг замерло. Нет, какая же она хрупкая, беззащитная, даже трогательная… Все еще слабая сейчас, но все равно в глазах столько решительности, а на губах улыбка, как отражение искренней веры в лучшее… И как же хотелось прижать Фелину к себе, подхватить на руки и унести туда, где она всегда будет в безопасности, будет с ним…
Но теперь он уж точно глаз с нее не спустит. Подождет, конечно, что Фелина завтра расскажет насчет этой внезапной слабости, но и так ясно, что дело тут не чисто.
А значит по-прежнему ни на миг нельзя расслабляться.
Милена
Мои мысли колебались от радостного «Добби свободен!» до куда менее радостного «Теперь мне точно хана…».
Благо, хоть Дарен больше не приставал с расспросами. Правда, его прокурорский взгляд совсем не способствовал сосредоточению. Но в этом взгляде мелькало одновременно и беспокойство и, видимо, только оно и отсрочивало допрос с пристрастием.
И вот что я завтра Дарену скажу? Он уж точно не из тех, кому запросто можно навешать лапши. Он не успокоится, пока не добьется правды. Да только этой правды я и сама толком не знала.
