НЕСКОЛЬКО РАНЕЕ.
2 января 1991 года стояла страшная жара. Главный аэропорт африканской страны Буганги был полон представителей всех рас и всех возрастных групп — от младенцев в колясках до глубоких старцев в длинных белых одеждах и с посохами в руках. Кожа толпившихся в залах аэропорта людей являла собой богатое разнообразие цветов — от почти черного, переходившего в широкую гамму кофейно-молочных оттенков, до желтоватого или же беззащитно белого. Но какого бы цвета ни была кожа присутствовавших здесь людей, у всех она лоснилась от пота.
Советская военная миссия в полном составе возвращалась на родину. На этот раз окончательно. В ее составе отбывал и Юрий Тенин. Высокий, хорошо сложенный, он везде привлекал к себе внимание окружающих, особенно женщин, а уж в Африке, да еще в толпе, лез в глаза так же навязчиво, как капля сметаны на темных брюках. Военное сотрудничество с развивающимися странами скоропостижно сворачивалось, а Тенин работал «под крышей» одного из учреждений этой отрасли. Но дело было не в «крыше». По официальному объяснению, его работа в этом регионе прекращалась «в связи с изменением внешне-политического курса Советского Союза». Ходили слухи, что из Буганги уберут даже посольство.
Объявили посадку в самолет. На этот раз соотечественники везли с собой багажа больше, чем обычно. Они навсегда покидали богатые африканские базары, а из Союза приходили жуткие вести о том, что в Москве перебои даже с хлебом. В западных информационных программах, ежевечерне идущих по африканскому телевидению, показывали пустые прилавки московских магазинов, озверевших домохозяек, с криками расхватывающих в универсамах куски замороженного мяса, которые им бросали из фасовочных цехов, словно хищникам в зверинце.
Зато в «Шереметьеве», говорят, уже не шмонали, как раньше. Можно было ввозить сверх нормы не только любое барахло, но даже и валюту! Чудеса в решете! Пользуясь этим, остававшиеся в Буганге работники советского посольства несли передачи для своих бедствующих в России родственников. Чрезвычайный и полномочный посол Советского Союза вручил Тенину через своего личного шофера пятилитровую банку сухого молока, которую нужно было передать его детям в Москве. Тенину казалось, что все это происходит во сне.
А на африканской таможне все шло по-прежнему. У какого-то русского пытались конфисковать хотя бы один из трех вывозимых магнитофонов. Ополоумевший от горя соотечественник вцепился обеими руками в коробку с аппаратурой и страшно замычал. Темнокожие таможенники что-то визгливо лопотали на своем наречии, предпринимая энергичные попытки вырвать у него магнитофон. Нарушитель выкатил на них безумные глаза, широко раскрыл рот и стал тыкать в него указательным пальцем, видимо, желая показать, что он не знает их языка. При этом мычание его сменилось дикими гортанными звуками. Таможенники испуганно выпустили из рук магнитофон, и нарушитель стремглав умчался за барьер.
