За соседним столом сидел немолодой южанин с двумя пышнотелыми дамами. Когда он захотел рассчитаться, официант произнес странную сумму — «восемьсот». Тенин покосился на их стол и ничего не понял. Может быть, поначалу компания их была втрое больше? Или они ужинали исключительно черной икрой? Возможно, речь шла о какой-то валюте, типа французских франков, подумал Тенин. Однако через секунду он с изумлением увидел, как южанин спокойно, и невозмутимо отсчитал официанту восемь сторублевок, добавив что-то на чай. «Однако!» — мысленно воскликнул Тенин, уподобляясь незабвенному Кисе Воробьянинову.
Имевшейся при нем суммы, достаточной, как он полагал, на неделю безбедной жизни, все же хватило на оплату ужина. Они расстались с Оськиным, договорившись не терять связи. Все, что Тенин от него услышал, было не более чем абстрактной болтовней, сотрясанием воздуха. На конкретный разговор Гарик пока не шел. Он явно держал в уме что-то интересное, но пока не хотел говорить.
После обеда Тенин решил прогуляться по новым, недавно открывшимся в центре валютным магазинам. Сюда подкатывали на сверкающих иномарках рослые крепкие ребята или почтенные упитанные тузы, одетые богато и по моде. Их сопровождали очаровательные ухоженные подружки, которые со скучающим видом фланировали по залам и лениво примеряли меха и кожу.
— Надо еще пожрать чего-нибудь купить, — говорила красотка своему приятелю.
Тенин не верил своим глазам. «Кто эти люди? Ведь их немало!» — думал он, ошалело озираясь по сторонам на эту новую, непонятную жизнь. Он не жалел, что контора их развалилась. Работать на глубоко загнившее государство, выполняя сомнительные приказы и рискуя при этом жизнью, ему уже не хотелось. В воздухе витало ощущение чего-то апокалиптического. Подойдя однажды к своему дому, Тенин увидел лежавшую на дороге телефонную будку с разбитыми стеклами. Неподалеку громоздились никем не убираемые кучи мусора, из-за которых уже не были видны переполненные баки. В Японии из мусора делают искусственные острова, а у нас — искусственные горы.
Во дворе собирались толпы выпивающих мужиков всех возрастов. Они ежедневно сидели человек по сорок на какой-то трубе, выведенной из-под земли наружу, шумно и нервно обсуждая политические события, дороговизну и нехватку водки в магазинах. Пили они всякую дрянь, подолгу рассматривая ее на свет и споря, можно ли употребить ее внутрь или нет. Но в итоге все же выпивали. Те, кому не досталось, авторитетно предсказывали хриплыми голосами: «Печенку посадите, мужики!» Дебаты во дворе продолжались часов до двух ночи, а рано утром та же публика уже выползала к трубе опохмеляться.
