— Мы из прикрытия, сзади две машины с ранеными и бойцами. Веди к комдиву, чтоб поставил на довольствие.
Старшина, закинув винтовку на плечо, что-то сказал напарнику и, махнув нам рукой, пошел впереди, показывая дорогу. Поселок недаром назвали Лесным, дома, построенные между вековыми соснами, как бы вписывались в ландшафт. Сверху их прикрыли маскировочными сетками и лапником, чтобы с самолетов не было заметно. Полевые кухни тоже работали по ночам, стараясь не демаскировать нахождение дивизии своим дымом. Палатки и технику разместили под кронами деревьев. Линия обороны была так же хорошо замаскирована. Раненых, которые не могли передвигаться, расположили по домам, остальные в палатках, а кое-где и вообще на сеновалах или в тени деревьев. Немногочисленные жители как могли помогали в уходе за ранеными, кто нес молоко, овощи, кто стирал вещи и бинты, кто просто сидел в изголовье и как мог утешал тяжелораненого бойца.
Старшина подвел меня к палатке комдива, возле которой стоял часовой. Зайдя внутрь, он вскоре вышел и пригласил меня войти. Комдив встретил меня радушно, уже без повязки на руке, он крепко обнял меня и три раза по-русски поцеловал.
— Спасибо, капитан, от себя и от своих бойцов большое спасибо! Век тебя не забуду! Сейчас залижем раны и будем пробиваться дальше на восток, а пока давай по сто грамм фронтовых за тебя и твоих ребят, что стояли насмерть!
— Товарищ комдив, я старший лейтенант, а не капитан!
Уже капитан, я своими полномочиями могу присвоить тебе звание (до звания капитана включительно генералы могли присваивать или, наоборот, лишать военнослужащих звания. Майора и выше необходимо было утверждать из Москвы или оканчивать академию. — прим. автора). Даю под твое командование батальон, своих ребят зачисляй в него! — говоря мне, он достал две алюминиевые кружки и плеснул в них из фляжки водки, после чего достал два прямоугольника («шпалы»), покрытые темно-красной эмалью и красные шевроны из басона на рукава. — Держи, капитан, заслужил!
— Служу трудовому народу! — рявкнул я, вовремя вспомнив, что надо отвечать, после чего выпил тепловатую водку, поймав губами свои знаки отличия.
Комдив кликнул своего денщика и попросил принести новую гимнастерку для капитана (моя, побывавшая в боях, была уже не «ах»). Мы же с комдивом приняли еще по сто грамм и, расстелив карту, принялись обдумывать пути отхода на восток. Пока же ничего не лезло в голову, связывали раненые, а их не бросишь. Надо переноситься мне к деду, чтобы увеличить силу.
