***
«Эх, суббота, утро, какой прекрасный сегодня день», - потягиваясь в кровати думал Даниэле. Он улыбнулся, вспомнив какой сон ему приснился - прекрасный и откровенный, прикрыл глаза, еще полежал так секунд десять, потом открыл их, скинул одеяло и сел, спустив ноги на пол. Посмотрел вниз на свою возбужденную плоть и сказал, улыбаясь:
- Ну, что, приятель, опять холодный душ? Холодный душ, - ответил он себе.
Охладившись, он сделал себе бутерброд и кофе и стал размышлять, чем бы ему заняться сегодня.
Даниэле знал, что сегодня утром Лера повезет Полину к бабушке и дедушке, но не знал в какое именно время. У него тоже с утра должна была состояться встреча, но ее отменили, и теперь весь день освободился. Итальянец посмотрел на часы: «Так, половина десятого. Не думаю, что Лера еще вернулась, а может, еще и не уехала. Наверное, стоит позвонить, я же обещал только после обеда освободиться. Нет, сделаю сюрприз! Если она еще не уехала, тогда подвезу их… - при этой мысли его губы непроизвольно растянулись в широченной улыбке, вспомнив, чем закончился предыдущий раз, когда он подвез Леру и Полину к ее родителям, - …а если уже вернулась, тогда ммм…. проведем все выходные в ее квартире…», - от этого его улыбка стала еще глупее, и, не обращая внимания на сваренный кофе и готовый бутерброд, Даниэле пошел одеваться в комнату.
К половине одиннадцатого он был уже у дверей Лериной квартиры. Облокотившись на дверной косяк и сладко улыбнувшись, он нажал на кнопку звонка, ожидая увидеть удивленное лицо Леры и совсем не ожидая, что дверь ему откроет ее бывший муж в халате.
Максим в глазок увидел, кто звонит, и, открыв дверь, сразу прикрыл ее за собой, выйдя на лестничную клетку.
Даниэле должен был прийти в себя. Сказать, какого черта тот тут делает. Но от ярости, презрения, удивления, абсолютного непонимания происходящего – ему словно обухом по голове дали – не смог произнести ни звука. Все слова застряли у него в горле, он открыл рот, но вместо того, чтобы «перейти в наступление», молча слушал длинную речь Максима, словно нашкодивший мальчишка.
- Слушай, у нас с Лерой все налаживается! – продолжал лгать ее бывший муж. – Ты же сам понимаешь, ну развлеклись, ей нужен был тендер, тебе женщина. Я все понимаю и прощаю ее. У нас общий ребенок, и мы решили, что станем жить снова вместе. Я приехал к ней, она вспомнила старые чувства и… ну ты понимаешь, - плотоядно улыбнулся Максим, - мы мужчины… думаю, ты тоже смог оценить все ее прелести, а! – подмигнул он итальянцу. – Она штучка что надо. Но теперь, когда я рядом, ты не должен приходить. Прости, брат, пока мы были порознь, делай с ней, что хочешь, но теперь она моя. Война проиграна, смирись, - на последних словах, мужчина сочувственно похлопал по плечу и стал уже открывать дверь, как Даниэле пришел наконец в себя:
