Одно окно было завешено, поэтому в первой комнате было темно, как ночью. Во всех остальных на подоконниках стояли настоящие огромные плантации зеленых помидоров, которые все равно перекрывали весь свет. Пол был покрыт старым линолеумом, на котором валялся старый потертый ковер. На стене над камином висел клевый постер с обнаженной по пояс Сьюзи Сью. Мы опустились на кожаный диван. Наблюдаем, как жалкая пародия на волнистого попугайчика с жирным перьями ходит по перекладинам клетки с видом Ричарда III и, перекинувшись парой слов о старых временах, Джонни переходит к делу.
- Мэтти Коннелл говорил, вы часто на севере развлекаетесь. Видимо, нужен спид?
Я смотрю на Кайфолома, потом снова на Джонни, стараясь сохранять покой.
- Если честно, мы слышали, у тебя героин неплохой.
В Свона глаза на лоб лезут, он облизывает губы.
- Сейчас он всем нужен, - улыбается он и спрашивает, закатывая рукава своей рубашки и демонстрируя глубокие отметины на внутренней стороне рук. - Когда пробовали его раньше? Ширялись уже?
- Ага, - вру я, не глядя в сторону Кайфолома. - Еще в Абердине.
Свон, или просто Лебедь, как мы его когда-то называли, догадывается о то, что я солгал, но ему похуй. Он берет деревянный ящик из-под стеклянного журнального столика, на котором стоят роскошная сине-золотая ваза, кружка с логотипом чемпионата мира восемьдесят второго года, свеча на популярной в каждом доме голубовато-белой раскрашенной тарелке, от которой уже мало что осталось, и маленькая пепельница, в которой полно окурков.
- Точно хочешь ширнуться?
- Да.
Он открывает своего ящичка и достает какую-то белую пудру из крохотного пакетика для мелочи, высыпает ее в ложку и набирает шприцем немного воды из кружки.
Он выпускает немного жидкости в ложку, затем подогревает ее над пламенем свечи, по ходу дела помешивая все это иглой. Поймав на себе взгляд Кайфолома, он хитро улыбается нам через плечо, выдавливая немного лимонного сока в воду.
Последний раз помешав это дерьмо, он набирает полный шприц.
Я сижу подальше, очарован процессом подготовки. И не я один - Кайфолом смотрит на Джонни, совсем как студент-ботан своего любимого учителя.
Джонни таращится на меня, видит, что я сижу, открыв рот, как лишний хуй, который снимает групповуху на камеру.
- Помочь?
- Ага, - киваю я.
Сука Лебедь, знает, что мне стыдно.
Он рывком тянет меня к себе, как рождественское печенье, и устраивает мою руку у себя на колене. Его джинсы неприятно липнут к моей коже, будто он на них мед пролил или намазал ногу патокой. Он обвязывает мне бицепс кожаным ремнем и пробегает пальцами мне по венам. Моя спина будто снова страдает от мнимого удара дубинкой, дрожь охватывает мое тело.
