— Капает, — губы едва шевелились, а речь была крайне невнятной.
— Привет. Я Марк. Я твой друг.
Кристина обвела его мутным, рассеянным взглядом. Она часто облизывала губы и никак не могла сфокусироваться на его лице.
— Друг? — переспросила она.
— Марк. Друг, — твердо повторил он, взяв её за руку.
Она не пыталась её отдернуть, увлеченная рисунком на занавесках.
Ладонь была холодной и влажной, как у лягушки.
— Капает, — повторила она настойчиво.
Видимо, капельница её раздражала.
— Это пройдет, — утешил её Марк.
Кристина снова попыталась посмотреть на него.
— Нос, — сказала она.
— Правильно. Марк.
Он склонился над ней, удерживая её лицо за подбородок. В глубине невыразительных серых глаз что-то переливалось, похожее на мерцание капли бензина в луже.
От облегчения Марк ощутил такую слабость, что едва не прилег на больничную койку вместе с Кристиной.
— Ну ладно, — сказал он, прикасаясь губами к её лбу. — Я вытащу тебя.
— Нос?
— Марк.
Главное, чтобы родственники Ивановой не выгнали его вон.
— Реабилитация может занять долгие месяцы, — сообщил Соловьев двум приехавшим из района тетушкам.
Марк, на правах романтической привязанности, слушал тоже.
Повезло, что обошлось без мужа и двоих детей.
Что бы они тогда с Варварой делали?
— Болезнь нарушила когнитивные, поведенческие, социальные, эмоциональные навыки.
Тетушки слушали врача с ужасом и ничего не понимали.
— Кристине нужно учиться всему заново: разговаривать, слушать, есть, принимать душ, — перешел на русский язык Соловьев. — Здесь необходима не только работа специалистов-реабилитологов, но и поддержка семьи. Благоприятная обстановка, привычное окружение, физиотерапия.
— Но мы живем в деревне, — сказала одна тетушка.
— У нас корова, — сказала другая.
— Где мне поставить раскладушку? — спросил Марк.
— Но вы мужчина.
— И мы вас не знаем.
— У вас корова, — напомнил Марк. — Не волнуйтесь, я обо всем позабочусь.
Так Кристина Иванова оказалась в его полном распоряжении.
— Кто ты? — спросила она несколькими днями позже.
Чистые волосы пушились вокруг её лица, и веснушки двигались, когда она разговаривала или хмурилась.
Марк, который в этот момент натягивал на неё ноги носки, вскинул голову, пытаясь понять, последует ли за этим вопросом вспышка гнева.
— Я Марк, — спокойно ответил он.
— Кто ты? — повторила она отчетливо.
— Душегуб и убивец, — вздохнул он.
Она сдвинула рыжие густые брови, пытаясь сосредоточиться. Подняла свои подрагивающие руки, разглядывая их.
— Я не знаю тебя, — сказала Кристина возмущенно.
