После этого несколько дней жизнь Марка была такой же, как и прежде. По утрам он уходил на работу, а по вечерам пил пиво, сидя на балконе и играя на планшете.
Разумеется, он сменил замки. И заблокировал банковскую карту, с которой была снята аккуратная сумма за продукты для несостоявшегося ужина.
Пакеты, которые принесла старушка, он выбросил, а прежде чем ложиться спать трижды обходил квартиру, проверяя в ней каждый угол.
Засыпать было, прямо скажем, боязно.
Каждую пятницу после работы Марк заходил в бар. Восемь лет подряд. Каждую пятницу. В один и тот же бар. Такое вот разнообразие.
Там он традиционно выпивал два по стописят виски, после чего, гордый своей бурной светской жизнью, отправлялся домой.
За восемь лет к нему ни разу никто не подсаживался и никто ни разу с ним не заговаривал. Только официанты первые три года спрашивали, чего он желает, да и они потом бросили это дело. Молча ставили на стол два рокса, ведерко со льдом и исчезали.
В эту пятницу к Марку за столик села девушка. Молодая, смуглая, с татуировкой на плече и пирсингом в языке. Язык она показала сразу.
— Добрый вечер, — сказала девушка хриплым голосом. — Виски? Ни разу не пробовала.
Пока Марк соображал, что происходит, она выхватила у него стакан, сделала хороший глоток, закашлялась так, что на глазах у неё выступили слёзы.
— Принесите ещё, — попросила девица у официанта. — Сегодня мы будем кутить. За ваш, Марк Генрихович, счёт.
После чего распахнула крошечную сумочку, украшенную стразами.
— Сигареты! — обрадовалась она. — Это мне повезло. Было бы нечестно травить никотином ни в чём неповинного человека. А вот любопытно, кто из нас сейчас захотел курить — я по привычке или… — девица взглянула на водительские права, извлечённые из сумочки. — Эльза. Надо же, я думала, это псевдоним.
Права заняли своё прежнее место, замочек сумочки приглушённо звякнул, и на Марке остановился пристальный взгляд тёмных глаз.
— Сегодня я привела вам стриптизёршу, раз старушкой вы не прониклись… Ох, как хорошо, — девица щёлкнула зажигалкой и сделала первую затяжку. — Я пока ещё только учусь понимать, где заканчиваются мои мёртвые потребности и начинаются потребности… эм… донора?
— Наглец, — сказал Марк непослушным языком. Допил остатки виски и плеснул себе ещё из пузатого графина, который приволок заинтересованный происходящим официант.
— Простите? — весело уточнила Эльза.
— Как будет наглец в женском роде? Это я вас как филолога спрашиваю.
