— Работал, — коротко сказал Марк.
Он был возмущён до глубины души: такого подвоха сложно было ожидать. Огромный лысый мужик на его собственной любимой кухне вызывал душевный дискомфорт.
И лёгкую панику, чего уж там.
Варвара сел (села???) за стол и ухватилась волосатой лапой за кусок хлеба.
— Хоть наемся углеводов от души, — с набитым ртом пробубнила она, — сил нет от этих худеющих дамочек. Слушайте, а это довольно забавно — быть мужчиной, верно? Я так и не рискнула пописать стоя. Надо как-то целиться же?
Марк закашлялся, не зная, что ответить.
— У меня ещё и свидание вечером, — благодушно продолжала Варвара. — Серёженька дал достаточно денег, чтобы вытанцевать девушку.
— Серёженька?
— Серёженька — это мы. Хай, братан, — и громила протянул ему лапу. — У вас, кажется, принято здороваться за руку?
Марк поспешно спрятал руки за спину.
— Не хотите — как хотите, — не обиделась Варвара. Она была в великолепном настроении. — Представляете! Всегда мечтала поменяться ролями. Что же это такое?! — думала я, будучи девушкой. Эти бесчувственные деревяшки совершенно не умеют ухаживать за ледями! Вместо авторского букета — какие-нибудь пошлые розы. Обязательно ужасный ресторан с ярким освещением. А комплименты… Ух, какими изящными комплиментами я одарю… Лизу. Вроде бы Лизу. Лизаньку!
И громила азартно хлопнул себя пятернёй по могучей ляжке.
Марк содрогнулся.
— А бекона у вас нет? — озабоченно продолжала Варвара. По тому, как улыбка плутала в зарослях её щетины, было понятно, что она прекрасно осознаёт состояние Марка. — Всегда мечтала попробовать, что это такое.
— И как далеко вы собираетесь зайти с Лизанькой?
— С Лизанькой-то? А как далеко заходят на третьем свидании? Уже можно лапать или ограничиться поцелуями? О, да вы покраснели.
— Знаете, Варвара Николаевна, я как-то никогда даже не догадывался, что за вашей тонкой филологической душой скрывается такой мужлан.
— Хо-хо! У меня был богатый биологический материал перед глазами. У нас этажом ниже расположен факультет физвоза. Вот уж я насмотрелась на всевозможных мачо, которые говорят тебе «здрасте», а сальными глазками по сисьскам твоим шарят.
— Прекратите это немедленно, — сдался Марк. — Я всё осознал. Я больше так не буду.
С лицом громилы что-то сделалось. С него словно слетела молодецкая удаль, и проступили нежные черты.
— Что поделать, Марк Генрихович, — грустно сказала Варвара. — Целовать покойниц положено только в лоб, а уж никак не в губы.
