Однажды, объезжая окрестности стад с двумя воинами, Конан наткнулся на чужих всадников. Их было около десятка, и они сочли троих встречных легкой добычей.
— Нападем на них? — спросил Конан, когда чужие всадники поскакали навстречу, развертываясь в облавное полукольцо, чтобы не дать никому уйти.
— Сначала сделаем вид, что бежим, а за тем холмом встретим их, — ответил один из воинов.
И в развернутую цепью десятку чужих конников врезалась смертоносная тройка бойцов. Конан скакал впереди и разил противников молниеносными ударами сабли, а двое воинов не давали никому напасть на него сбоку или сзади. Чужаки поняли, что ошиблись с добычей, когда пятеро из них легли, порубленные саблями. Остальные побежали. Троих из них успели догнать или сбить стрелами, а двое сумели уйти. Конан вернулся к юрте Тайчи-нойона с захваченными лошадями и связкой оружия врагов.
— Я не останусь перед тобой в долгу! — радостно сказал он.
— Значит, я не ошибся, — спокойно ответил Тайчи-нойон. — Хотя я и не рассчитывал что-то получить с тебя. Пока ты сражался, приехал один мой знакомый. В двух днях пути от нас сейчас проходит большой торговый караван. Ты можешь успеть присоединиться к нему. Поедешь?
— Да. Спасибо, Тайчи-нойон! Я не забуду тебя. Могу я попрощаться с Сауль?
— Нет. Она сейчас в пути к следующему становищу. Я скажу ей все слова, которые нужны женщине. Собирайся и счастливого пути, Конан!
И вновь степной простор лег под копыта коня, унося отважного киммерийца к новым приключениям.
Солнечным ясным днем, подъезжая к Султанапуру, Конан отметил высоту его каменных стен и несокрушимую прочность башен, выдававшихся по обе стороны широких ворот, чтобы в случае осады держать под обстрелом врагов, которые будут пытаться проломить ворота тараном. Конан не позавидовал этим людям. Небольшой подъем перед воротами не давал бы им возможности разогнаться для удара, и стрелки, прикрытые на башнях каменными зубцами от обстрела снаружи, могли бы беспрепятственно поражать штурмующих. А лезть при штурме на стену — удовольствие невеликое. Пока на стене будут защитники, город не взять. Впрочем, без защитников не устоит ни жалкий частокол, ни могучая твердыня.
Конан въехал в город, заплатил стражникам у ворот мелкую серебряную монету, проехал по узким пыльным улицам мимо ряда домов с дворами, обнесенными глухими глиняными заборами с плотно закрытыми дверями, увидел широко открытые ворота постоялого двора и въехал туда. В центре двора находился колодец, обложенный кругом тесаным камнем, рядом была устроена коновязь и лежала выдолбленная колода с водой для лошадей. Открытая конюшня находилась в одном углу двора, в другом меланхолично перетаптывались с ноги на ногу два одногорбых верблюда. Куча навоза во дворе была еще недостаточно большой, чтобы хозяин озаботился ее вывезти, но достаточно зрелой, чтобы наполнить двор своим запахом. Пара абрикосовых деревьев, с которых плоды были уже собраны, но несколько штук еще оставались на ветках, давали густую тень возле дома. На открытой веранде ели и выпивали несколько гостей.
