Дорога вилась по перевалам, то проходя мимо крутых каменных стен, то пролегая по краю, пропастей, то вписываясь по краю щебеночных осыпей, то петляя между россыпей гигантских камней. Люди шли пешком, ведя навьюченных лошадей в поводу. Когда в очередной горной долине остановились на ночлег, проводник сказал Конану:
— Вот здесь развилка путей. Мы идем прямо, в Хоршемиш. Правая дорога ведет к святому отшельнику, а левая в страну джиннов. Только праздные люди не ходят к святому отшельнику. Идут только те, кто знает свои вопросы.
— Да я к нему и не собирался, — ответил Конан, — это Лорейс думал туда пойти, так я бы его проводил. Так что, Лорейс, пойдешь к отшельнику или двинемся в Хоршемиш?
— Пойду, господин Конан. Не сочтите меня неблагодарным, но это мой путь.
— Мальчик правильно говорит, — согласился горец. — Я слышал, как он играл. Отшельник может его принять. И проводить мальчика — это тоже правильно. Он один не дойдет. Тропа перед долиной отшельника имеет небольшую площадку, там надо оставить лошадей. А дальше тропа ведет по краю скалы и делает крутой поворот. Ты знаешь горы, ты пройдешь.
— Мы придем к нему с пустыми руками, он не обидится?
— Он святой. Если ему что-то понадобится, он скажет.
— Сколько времени займет дорога?
— За день обернешься.
На следующее утро Конан и Лорейс отправились в путь, оставив караван. Конан легко определял, куда надо идти. Для уроженца гор движение естественно, и ноги сами несут его по самому удобному пути, а следы людей когда-то шедших этой тропой подтверждают правильность выбранного пути. Через пару часов они оказались на ровной площадке, где можно было оставить лошадей. Тропа здесь заканчивалась, а вдоль огромной скалы, возвышающейся впереди, шел узкий уступ. Конан достал из мешка веревку и протянул Лорейсу:
— Обвяжи ее вокруг пояса.
— Ты удержишь меня, если я упаду? — спросил Лорейс, обвязываясь веревкой.
— Если смогу, удержу. А не смогу — брошу. В любом случае, тебе легче будет идти, чувствуя дополнительную опору.
Лорейс задумался и стал отвязывать веревку.
— Ты чего? — спросил Конан.
— Я подумал, что это неправильно. Если я не готов встретиться со святым, то упаду. А если готов, то я должен пройти сам. Я сейчас.
Он сел и закрыл глаза. Потом снял свою котомку, достал флейту и засунул ее за пояс, отцепил кинжал, который дал ему Конан, и положил на траву.
— Я готов, — сказал он.
Конан хмыкнул, подобрал кинжал и сунул себе за пояс рядом со своим кинжалом, отцепил ножны с мечом.
