- Пить надо меньше, - неопределенно отвечает ксендз. - Они не пьют.
- И мне хочется на пластинку, - говорит органист. - Исполнение ведь следа не оставляет. Отыграл, звуки разлетелись, и все - забвение. Или вот, загноится палец, один пальчик, мизинчик хотя бы, отхватят его, и - конец музыканту.
- А где вы учились на органиста? - спрашиваю я.
- Я, можно сказать, самоучка. Сначала у костельного органиста каликантом был - меха качал, он мне основу дал, потом в каунасской семинарии вторым органистом. Вот там был учитель - мастер. Сейчас таких нет.
Он опять наклоняет графинчик, и ксендз Вериго, слушая тихое бульканье настойки, мученически вздыхает.
- Ну что вы так осуждающе глядите на меня? - спрашивает его органист. - По-вашему, пан Вериго, если вы не пьете пива, так весь мир не должен его пить, а только думать о совершенствовании и воспитании воли.
- Господи, - морщится ксендз. - Пейте, пейте. Пожалуйста.
- Пан Луцевич, - спрашиваю я, - вы не помните, кто из людей, которые были сегодня в костеле, носит сапоги?
- Жолтак, - отвечает органист. - Он всегда в сапогах, зимой и летом.
- А кроме него?
- Кроме него, никто сапоги летом не носит. Какой дурак будет париться в такую жару. Только он.
- А Белов как был одет?
- Не знаю. Я его не видел. Когда Луцевич за органом, значит, он за органом. По сторонам не глядит.
- Выходит, вы и экскурсантов не видели?
- Этих видал. Слышу - топот, гляжу - припожаловали. Я им, конечно, кое-что и сыграл.
- Ну и зачем? - неодобрительно спрашивает ксендз.
- Можно и пошутить, - говорит органист. - Им все равно, они духовной музыкой не умиляются. Разрядка нужна. Играть тяжело, не думайте, что сел и трум, трум, трум, как на балалайке. Вы-то, пан Вериго, должны знать. Ну, Серый, выпьем.
Серый при этих словах взвился в воздух, как коршун, упал на тарелочку с колбасой и спикировал в спаленку, унося в зубах добычу.
- Ах ты, холера! - вскричал ксендз и кинулся его преследовать.
- Оставьте, оставьте терзать бедное животное, - засмеялся органист. Жалко вам кусочка колбасы!
- Нет, ты не кончишь добром, - приговаривал ксендз Вериго, гоняя кота полотенцем, - ты скоро у людей изо рта начнешь выдирать, разбойничья рожа. Тебе уже все равно, что гости, что не гости. Я тебе покажу колбасу.
Обманным маневром кот вырывается из спаленки и уносится в прихожую.
- Нет, ты не уйдешь от меня! - направляется туда же ксендз. - Я тебя под землей найду! - но тут погоню за дерзким котом прекращает короткая трель дверного звонка.
