— Опусти меня, — приказала она.
— Нет, — он не смотрел ей в глаза, но сжал ее крепче, пока шел к дому со Стефаном и Искрой.
Нет? Бригида открыла рот, но он снова зашипел.
— У тебя лихорадка, помнишь, сестра? — процедил он сквозь зубы.
Глаза Стефана вспыхнули, но он отвел взгляд. Она сделала что-то не так?
Мальчик сообщил, что он — или его загадочные «они» — убил Аниту. Эта деревня не была ее ответственностью, но Мокоша будет рада, если Коса Матери уберет убийц, всех до последнего убийц одной из ее вида.
— Он не убивал ее, Бригида, — прошептал Каспиан, пока они поднимались по лестнице.
— Я не говорила, что он это сделал, — но он явно знал, кто это был, и она получила бы важную информацию, а потом наказала бы виновного. Она потерла руку, прогоняя боль.
Было неправильно так говорить, но Святая Мокоша хотела, чтобы ее ведьмы страдали, умирали без боя? Если навредить женщине, даже убившей ведьм, можно было лишиться даров Мокоши, но почему? Почему Мокоша позволяла злой женщине торжествовать над хорошей ведьмой?
Каспиан мрачно поджал губы, когда они вошли в дом.
Свет внутри ослепил Бригиду, она ерзала в его хватке, повернулась, чтобы его голова в снеге закрыла свет огня. Тепло и мягкий гул разговора заполняли комнату.
Но жители деревни не улыбались, не приветствовали с теплом, только прищурились с подозрением. В воздухе было почти враждебное напряжение, на груди у некоторых блестели броши с рогатым змеем. Они.
Эти люди убили Аниту?
Бригида вытянула шею, чтобы рассмотреть, но Каспиан развернул ее. Стефан говорил с хозяином дома — крупным мужчиной с руками толщиной со стволы дуба — упомянул целителя. Хоть лихорадки у нее не было, раз они сказали о болезни мальчику, приходилось играть дальше.
Хозяин гостиницы посмотрел на нее с оскалом.
— Комната будет готова через пару минут, но до этого держите ее подальше ото всех. Я не хочу тут вспышки болезни.
Стефан слабо улыбнулся, увел их к столику у камина, Искра тут же устроилась удобно, моментально уснула. Они сняли мокрые тулупы, а служанка подошла, кривя губы.
— Что-то вам принести? — на ее груди тоже была брошь.
— Немного пива… — начал Каспиан.
— Бигос и хлеб для всех нас, — перебил его Стефан, мрачно глядя на друга. Только охотничье рагу и хлеб. Стефану тоже надоело, что Каспиан выпивал.
— Мне ничего. Я не голодна, — ее желудок был как из камня со дна озера.
Служанка мрачно посмотрела на нее, кивнула и ушла.
Жар комнаты удушал. Многие смотрели на нее, окружали ее. Они. И Каспиан скрывал ее от них, словно больное животное, будто защищал их. Защищал врагов Мокоши?
