— Мне нужно успокоить нервы, — Каспиан пил жадно, чтобы Стефан не успел забрать у него кубок.
Стефан нахмурился. В последнее время он часто так делал. Он уже меньше дразнил взглядом, все больше глядел недовольно, но Каспиану не нужно было сейчас осуждение лучшего друга.
Искра у его ног жалобно заскулила. Он почесал ее за ушами, пытаясь успокоить, но она ерзала, смотрела сияющими темными глазами на дверь.
Стефан скрестил руки на груди.
— Я переживаю за тебя. Ты сам не свой в последнее время.
Каспиан не мог спорить. Кем он был? Он уже не знал. Он был богатым наследником, который ушел от обвинений в убийстве? Или мечтательным художником, каким был с Бригидой? Он был будущим лордом Рубина, который постарается делать все как лучше для народа, но выделялся из семьи, полной изъянов?
Он осушил четвертый кубок, опустил его на стол и сел на стул. Каспиан допил бы весь графин, но сдержался из-за Стефана. Хоть он выпил всего четыре кубка, приятное тепло стало растекаться по телу, притуплять нервы. Он опустил подбородок на грудь.
— А если с ней случилось что-то ужасное, как с Роксаной? — вино развязало его язык. Ему не нравилось показывать эту свою сторону, но происходящее напоминало Торжество Мокоши. Если бы он погнался за Роксаной в ту ночь, мог ее спасти, он знал это. И оставлять маму на морозе… Каспиан мог обрекать ее на схожую судьбу.
Стефан сжал его плечи.
— Не думай так. Твоя мать — боевой топор, она может о себе позаботиться. Мы вернем ее домой, поверь.
Каспиан шумно вдохнул и кивнул, чтобы успокоить Стефана. Если с мамой что-то случится, он себе не простит. Он не потеряет родителей следом за Роксаной. Чем он разгневал богов? Кого они заберут дальше? Стефана…? Бригиду? Пострадают все, кого он любил?
— И никто, даже ты, не найдет никого в эту бурю. Ты даже руку перед лицом не увидишь, куда там — леди Рубина, — добавил Стефан. — Как только буря кончится, думаешь, она будет рада вернуться домой и обнаружить тебя замерзшим у двери, как сосулька?
Каспиан скривился, но Стефан был прав. Ему хотелось что-то сделать, но пока он мог только ждать.
Буря бушевала снаружи, гремела ставнями, выла как стая волков. Как только буря пройдет, он отыщет ее. Любой ценой.
* * *
Ладонь Бригиды ныла. Царапины, оставленные бесом, были красными, раздраженными. Мамуся сделала мазь из листьев крапивы, шалфея, мать-и-мачехи и шандры, и хоть мазь получилась густой, ее сила поможет убрать следы магии беса.
Мама нахмурилась при виде раны, обработала ее, нанесла следом мазь из ведьминой лещины, вербены, лапчатки и священного чертополоха, а еще взяла немного из мамусиных запасов репешка, который она оставляла под подушкой для хорошего сна, когда Взор становился агрессивным, но он был известен и целебными свойствами.
