Лечь рядом с ней и любоваться? Идея недурна, но что-то мне в ней не нравилось. Старо́.
Ах да, я же собирался ее трахнуть.
И тут до меня дошло, что мы ни разу не занимались с ней любовью по трезвости. Эта мысль шокировала меня. Вот она, сидит напротив, что-то мелет и смотрит на меня пьяными глазками, и будет молоть свою чушь не менее тридцати-сорока-пятидесяти минут, которые покажутся мне вахтой на Дальнем Севере с его полярной ночью и совсем без баб. Никогда я не нес никаких вахт на Дальнем Севере, но пустой монолог меня попросту замораживал. Еще триста, нет, тридцать секунд, и мой приятель никогда не поднимется, он уснет вечным сном.
Меня, да и моего малыша тоже, добили окончательно. Я встал и зачем-то поплелся в прихожую. А, за сигаретами. Ленка потащилась следом, не переставая нести свою ахинею, и тормознулась в туалете. Дверь она не удосужилась закрыть. Тихо поскрипывая зубами, я обратил на этот факт ее внимание. «А чего ты у меня не видел?» — искренне удивилась она, расслабляя мочевой пузырь.
Мы трахались. То есть хотели трахаться. Курго вымученно стонала. Мне уже давно хотелось курить, и я взвешивал, что мне дороже: трах с Ленкой или мои умные мысли. Мысли победили. Закурил.
Никто не кончил.
«Знаешь, — Ленка стукала по сигарете, стряхивая пепел, — меня как-то изнасиловали. Дважды. Их было трое…»
«А ты ведь сама этого хотела, да?» — вслух я этого не сказал, только подумал, псевдоразумные виктимологические помыслы вроде бы оправдывали мое пьяное состояние.
Помолчал я и налил пива. Теперь можно послушать Курго.
«Какое это дерьмо, Марк, когда тебя насилуют».
Я представил, как меня насилуют. Впрочем, насилием надо мной занимаются каждый день, тут и представлять нечего. Я терплю. И даже не пытаюсь соскочить с этого кайфа.
Затягивался. Сигарета была на половине. Следовательно, можно было выслушать еще около двух минут и тридцати секунд бреда.
«Почему ты заговорила об этом именно сейчас?» — я был в недоумении. Все-таки странные вещи творятся с женщинами. Точнее, странные вещи творят они с нами. Одна очень милая подружка, например, великолепно ласкала мое естество, подробно рассказывая при этом о своих болезнях. Не венерических, к счастью.
Почему они спрашивают? Почему они так любят болтать в постели?
Они как-то по-другому понимают интим. Им нужно выговориться. Но почему теперь? Сколько раз мы, ловя подходящие моменты, пытаемся использовать их, мгновения, чтобы донести свое мужское послание до их умишек, не прибегая к сексу. Какой чудесный закат, дорогая. В ответ слышишь: тебе ведь надо еще скоблить стену. А завтра мы пойдем в хозяйственный за обоями.
