Когда-нибудь я все-таки здесь заблужусь. Найду повод. В этих несчастных пятиэтажках. Гады все еще шумят. Ну какого черта они ездят? Шел я себе потихоньку и думал: как достали, зачем ездить, сидели бы дома; почему нужно ездить по своим дурацким любовницам, быть дома — кайф, ведь вас ждут любящие жены. Иначе никак? Ты садишься на ночь глядя в свой черно-лаковый джип, переключаешь с «нейтрали» на «вперед» и куда-то едешь. Автомат что-то за тебя решает. Ты механически ставишь «нейтраль» на перекрестке, озаренном йодной блевотиной света, а потом несешься куда-то; тебе кажется, что это как раз то, что тебе нужно на данный момент; приехав, ты понимаешь, что опоздал лет эдак на десять. Лицо даже не накрашено — в лучшем случае оно разрисовано вареной морковкой, или пребывает в огуречной маске, на волосах бигуди. «Зачем?» Ты бегом срываешься с седьмого этажа, впрыгиваешь в машину и снова мчишься (слава богу, ехать обратно недалеко), с визгом тормозишь, вспоминая или воображая «Смертельное оружие № 5» у бара на том самом проспекте, по которому ты катил пятнадцать минут назад. Выпиваешь полташку, не думая. Потом еще одну. На третьей ты слегка заморачиваешься, но думаешь так: плевать, до дома недалеко. Плевать, и еще раз плевать. Ладно. Я поехал. Ты снова вваливаешься в автомобиль (о счастье, гаишников нет, да и ехать мне — всего ничего). Конечно, на газ ты нажимаешь почти до упора. Пустынный проспект к этому располагает. Перед нужным перекрестком ты благоразумно снимаешь ногу с педали газа и мягко, но решительно нажимаешь на тормоз. Индикации торможения на панели приборов нет, но ты знаешь, что сзади сработали мощные стоп-сигналы; если те, слава богу, исправны (а они исправны, в этом ты уверен, точнее, просто не думаешь об этом), просто поворачиваешь руль на нужный угол — потом отпускаешь — потом поворачиваешь еще — и вот он, твой двор. Стоп. Глушишь мотор, поднимаешься на свой третий и серьезно звякаешь ключами. Жена в полной уверенности, что ты ездил куда-то по делам. Ты раздеваешься, механически принимаешь душ, чистишь зубы и валишься на широкую постель. День (ночь? сутки?) окончен. Завтра будет тоже самое.
А вот поиметь бы Лару все-таки. Но что-то меня останавливает. Что? То, что она похожа на непонятное морское существо? Что-то рыбье в ней есть. Нет, не ноги — ноги-то в самый раз, очень стройные, хорошие ноги. Такие бы только целовать и возносить им гимн своей радости. Грудь? Хорошая грудь. О-о, эти бы титьки да помять хорошенько. Я хороший маньяк. Добрый. И руки ничего. И бедра. А вот лицо… Лицом она похожа на рыбку (дружелюбную, кстати, и похожую на ту, которая была — чуть не сказал, снималась — в анимационной короткометражке — на музыку Пола Винтера. Кто он такой, Пол Винтер? Понятия не имею). Но рыбка-то сдохла. А Лариса жива. Может, трахнуть? Для налаживания профессиональных отношений. Ну, гадко завернул. На. Ла. Жи. Ва. Ни. Е. Пакость какая.
