Я прыснула от смеха.
— Поэтому ты такой же гад как и она.
Максим улыбнулся и произнёс:
— Зато обворожительный гад.
Мы оба тихо засмеялись.
В доме Фроловых была и прислуга, точнее женщина, она разносила блюда. Когда Максим ушёл куда-то говорить по телефону, она подошла ближе и, поставив мое блюдо, сказала, улыбнувшись:
— Тебя я раньше не видела тут, как тебя зовут, красавица?
Я улыбнулась ей в ответ. У неё были на удивление добрые глаза:
— Катя.
Она кивнула своим мыслям и, продолжая сервировать стол, проговорила:
— Я слышала о тебе. Меня зовут Люба, я работаю у этих хороших людей уже двадцать лет, предоставляешь? Воспитывала ещё их детишек. Кстати, как они тебе?
Я фыркнула.
— Иногда создаётся ощущение, что их вообще не воспитывали манерам.
Только после сказанных слов я поняла, что это было не очень с моей стороны так отзываться о Максиме и Оливии. Она же их воспитывала, а я взяла и нагрубила.
Люба сдвинула брови и спросила:
— Как это?
Я пожала плечами. Вот что теперь мне говорить?
— Иногда они бывают жесткими. С Максимом мы учимся вместе, а Оливия... тут и нескольких минут потребовалось.
Люба тихо рассмеялась и продолжила:
— Максим был очень хорошим мальчиком, покладистым... до тринадцати лет. Они с отцом начали больше ссориться, а позже он вообще отправил его заграницу, что категорически не надо было делать. Ему не доставало внимания, которое отчасти забирала Оливия, а в Лондоне он вообще слетел с катушек. Удивляюсь, как он ещё жив остался, - она сделала неловкую паузу, - но на самом деле, Максим очень добрый, внимательный юноша. После ссор с отцом он стал настороженнее, свое хранит как зеницу ока. Если узнать его поближе, то ты увидишь, что скрывается под этой холодной, непроницательной оболочкой.
От удивления я застыла на месте. Фролов и добрый? Это шутка?
— Оливия же, - продолжила она, - младший, избалованный ребёнок. Ей всегда потакали, а, когда отец отправил Максима заграницу, он отправил и ее. Настоящего воспитания она не получила, так что тут нечему удивляться. Максим с Оливией очень близки, хоть и не признают этого. В Лондоне они защищали друг друга, держались вместе, так что у них особая связь. Когда Оливия психует или что-то типо такого, то он пытается быть сдержанным, не заострять внимание, ее все равно уже не перевоспитаешь...
Ох, оказывается, у всех этих богачей свои проблемы.
— Ты прости, что я все так вывалила, просто я же вижу, что ты хочешь как можно дальше сбежать отсюда, - она улыбнулась, - их родители очень хорошие люди, как и дети. Дай им шанс.
