– Будь по-твоему, – согласился Лю Кенг. – Вздремни часика два, а я тебя постерегу. Затем разбужу и сам часа два подремлю.
Джонни Кейдж захрапел сразу же, едва голова его коснулась земли. Лю Кенг продержался еще полчаса, но затем и сам не заметил, как уснул. Вместо планируемых двух часов друзья проспали почти четверть суток.
Когда они проснулись, ночь была уже на исходе. Облачная хмарь скрывала звезды. Лишь разлитый вокруг сероватый отсвет возвестил утро.
– Тут даже восходов нормальных не бывает, – недовольно проворчал Джонни Кейдж, поднимаясь и разминая затекшую спину.
Друзья виновато переглянулись. Некого было корить за то, что они проспали целых шесть часов. Следовало побыстрее наверстать упущенное время! И они едва не наперегонки продолжили путь.
Расселина становилась все площе и по- ложе. Каменистое дно сменилось глинистым. Скаты превратились в береговые пригорки. Ручей петлял без конца. В стылый предутренний час друзья прыгали по мшистым кочкам. Забулькав на последней россыпи каменных обломков, ручей канул в ржавое болотное озерцо. В воздухе едва ощущалось дуновение ветерка, от которого шумно шелестели сухие камыши.
Впереди простирались такие бескрайние топи и хляби, что при одном только взгляде на них не могло не охватить отчаяние. Тяжелые испарения стлались над смрадными болотцами. Их удушливое зловоние стояло в воздухе пеленой. Далеко за болотами, на юге, высилась Башня Шанг Цунг, словно вал грозовых туч над морем тумана.
– Жаль, что я не захватил носового платка, – сказал Джонни. – С завязанным носом эту вонь легче было бы переносить.
– Мой дедушка учил меня не обращать внимания на трудности, – сказал Лю Кенг. – Они носят временный характер. Нужно думать о цели, к которой ты стремишься.
– Твой дед умный человек, но выполнять его заветы на практике очень нелегко, – пробурчал Джонни Кейдж.
На смену хмурому утру спешил безветренный день. Болотные испарения висели в воздухе неподвижно пластами. Низкие тучи плотно застилали небо. Вблизи сплошная топь оказалась ячеистой – заводи, озера, раскисшие русла речек. Друзья с трудом нащупывали неверную петлистую тропу.
На маслянисто-черных заводях росла синеватая пенистая ряска. Сухие травы и сгнившие на корню камыши казались в клубах тающего тумана убогими призраками минувшего царствования. Туман поредел. Высоко над гнилостными испарениями сияло золотистое Солнце. Однако солнечный свет едва пробивался сквозь густую пелену. Лишь слегка обозначилось над головой блеклое пятно. Теплее не стало. Мертвенный болотный мир ничуть не ожил.
