– Что он мог пообещать такого, чего они не могли бы купить за деньги? – не понял Феомнест.
– Теперь это уже неважно, – скруглил тему сириец. – Если, конечно, корабль успешно вернётся на Землю и этот Йурий Гагар останется в живых.
Аркисий Ном слегка поморщился – варварское произношение греческого имени резануло слух.
– Знаете что? Я уверен, корабль уже вернулся, – Феомнест потянулся на ложе. – Иначе наш Ординатор не стал бы анонсировать такую речь… Гагар. Смешное прозвище. А ведь оно теперь войдёт в историю.
– Вот именно, – не утерпел высокоучёный Аркисий Ном. – Если бы Фаларика обращал хоть немного внимания на изящную словесность и больше думал о славе отечества, он подобрал бы для столь ответственной миссии человека с более подходящим именем. Что-нибудь вроде… – он задумался, подыскивая благозвучное прозвище… – скажем, Германа Тита…
– Боюсь, – перебил логик, – что создателей корабля более волновала телесная мощь и умственные способности кормчего. Скорее всего, они нашли лучшего из тех, кого можно было подготовить за столь краткий срок.
– И всё-таки! Какой-то Гагар, да ещё тибеец! – воздел руки к небу почтенный филолог. – Надеюсь, хотя бы его внешность подобает его деянию.
– Ну, такую ошибку они всё же не сделают, – заметил Феомнест. – Портрет этого тибейца будет отныне висеть на каждом углу.
– Я верю в наших мастеров, – улыбнулся Марон. – При должном тщании они могут облагородить даже звериный лик до человеческого, не нарушая при том сходства.
– Вот именно, – Аркисий Ном склонил голову. – Остаётся уповать на то, что нас обманут достаточно искусно. И всё из-за проклятой спешки в таком важном вопросе! Можно было подождать год-другой, пока для исполнения миссии не нашёлся бы человек, совершенный во всех решительно отношениях. Но нет, политиканство испортило страницы наших хроник. Просто я не знаю, что это…
– Сейчас сенаторы в загородных имениях спешно пакуют вещи, – усмехнулся Феомнест. – Наверняка спекулянты уже скупают билеты до Центральной Станции.
– Доколе, спекулянты, вы будете испытывать наше терпение, – Эбедагушта Марон, не вставая, резким движением выбросил вперёд правую руку, изображая оратора на площади, – вы, кровопийцы, преступно разоряющие наших обожаемых сенаторов, бедность коих вошла в римские пословицы…
Феомнест хихикнул.
– Следовало бы нашей пресловутой Инквизиции перестать преследовать инакомыслящих и взяться и за сенаторов, и за спекулянтов, – пробурчал Аркисий. – А излишки средств передать на нужды Мусейона, который, видит Всевышний, нуждается.
