– Ну и как? Хорошо ли вам живётся без тела, Целмс? – Привалов попытался вызвать в себе праведный гнев, которого на самом деле не ощущал.
– Не нужно этой злобы, не распаляйте себя, – цилиндрик встал вертикально. – Она вам не идёт. Давайте лучше о делах.
– Я не очень понимаю, какие у нас дела, – честно сказал Привалов.
Он и в самом деле не понимал. Сикорски, посылая его сюда, был как-то особенно немногословен. Всё, что Привалов извлёк из многозначительного хмыканья и туманных намёков Экселенца – так это то, что информацию о состоянии и местонахождении Руди Целмса продали КОМКОНу голуби. Проку от такой информации было нуль. Хуже того – совершенно невнятным было и само задание. Саша понял дело так, что ему нужно просто встретиться с Руди – или с тем, во что он превратился. Встретиться, выслушать, особенно не хамить, доложиться. Всё. Экселенц, правда, предупредил Сашу, чтобы он не слишком рассчитывал на беспомощность противника. «Это очень хитрый и опасный тип» – проворчал он под нос и велел Саше смотреть в оба. При всём том шеф отправил Привалова на переговоры практически безоружным и без всяких средств связи. Возможно, это были условия другой стороны – хотя, по словам того же Сикорски, Целмс не мог выйти на контакт самостоятельно… В любом случае Саша не мог взять в толк, зачем нужно было соглашаться на подобные условия.
– Не понимаете, значит… – протянуло существо. – Хм… Вам когда-нибудь стирали память?
– Не удостоился, – буркнул Саша.
– После нашего разговора я могу вам это гарантировать. Хотя бы «девочкой» называть перестанут.
Привалов не нашёлся, что ответить.
Умклайдет вытянулся и чуть покачнулся, как бы изображая поучительно воздетый указательный палец.
– Кстати, вот интересная деталька. Стирание памяти – это ведь на самом деле тяжёлая травма для психики. Отчуждение и насилие в чистом виде. Нормальный человек после такой процедуры чувствует себя униженным и оскорблённым, а тех, кто над ним её проделал, начинает тихо ненавидеть. То есть это так в теории. А на практике сотрудники КОМКОНа даже гордятся дырками в голове. Всё, что для этого потребовалось вашим психологам – ввести в обиход слово «девочка», произносимое с нужной интонацией. Дальше включаются сразу два психологических механизма – с одной стороны, классическая сексуализация, выстраиваемая вокруг темы немужественности, и, с другой стороны, столь же традиционный ветеранский комплекс, культ шрамов, якобы украшающих мужчину… Простенько, но изящно. В КОМКОНе хорошие психологи.
