Рука Арлин на мгновение замерла, когда она задумалась.
— Там было… хорошо? По крайней мере, когда я был ребенком. Мои родители любили меня больше всего на свете и многому научили. Мы жили на окраине, у западной стены, в деревне художников. Никто особо не заботился о соблюдении правил правительства относительно размера тела, тем не менее кто-то из близких предал нас.
— Кто? — требовательно спросил я. У меня был пунктик насчет предательства.
Она печально покачала головой.
— Если честно, я не знаю. Утром мы еще были счастливой, любящей семьей, а ночью охранники тащили меня на генную терапию.
— Что это такое?
— Избиение. Я помню, насколько это было ужасно. От побоев нас всех тошнило, но похудение так и не начиналось. Впрочем, некоторые девочки от отчаяния стали тощими и им разрешили вернуться домой, но большинство из нас просто родились ширококостными. Никакие диеты, физические упражнения или восстановление генов не могли изменить это. Вот и все.
— Идиоты. Почему они так хотят, чтобы их женщины были худыми и хрупкими?
— Опять же, это выше моего понимания.
— Почему твои родители разрешили это? Я бы убил любого, кто попытался бы схватить моего щенка.
— У них не было выбора. Я никогда не забуду нашу последнюю встречу. Они боролись с отрядом охранников, выкрикивая мое имя, пока другие стражи тащили меня прочь.
Ее нос дернулся так, что мне показалось, будто Арлин пыталась сдержать слезы. Ярость кипела во мне, потому что она почувствовала печаль, но так как я нигде не мог выместить гнев, то стал сильнее царапать бумагу.
— Они не навещали тебя?
Одно дело — позволить Арлин уехать, но совсем другое — никогда не навещать ее в этом ужасном месте.
— В Центр не пускали посетителей. Никаких сообщений, фотографий, визитов… ничего. Мы были сиротами — такими нас считали, независимо от того, умерли наши родители или нет — и должны были полагаться друг на друга. Мы стали семьей, потому что у нас больше никого не было. Вот почему Сиенна, Натали и я так близки. Мы очень разные, но у всех нас есть сильные стороны, которых не хватает другим. Поэтому вместе мы мощнее, нежели порознь, — Арлин отложила уголь и посмотрела на меня. — Как ты, Солан и Маркон.
— Хм, — фыркнул я, позволяя своей руке двигаться самостоятельно. Я совсем перестал обращать внимание на свой рисунок. — Вот почему тебе нужно научиться защищаться. Я давно понял, что могу рассчитывать только на себя. Тебе тоже не мешало бы это.
Арлин на мгновение замолчала.
