— Мы направимся туда, выясним, что известно надзирателям. Если после этого захочешь уйти… Никто тебя не станет останавливать.
Маклер согласно кивнула, но Бараку не показалось, что она успокоилась.
— Ты, инквизитор… — проговорил потный и всклокоченный толстяк-торговец. Он произнес слово так, что оно прозвучало не как обращение, а как ругательство. На лице инквизитора застыло презрительное выражение. — Что это за… — он указал на кровь и жгуты внутренностей, которыми все еще была облеплена частично закрытая защитная дверь. — …дерьмо.
Он глумливо улыбнулся Моргравии, и та ответила тем же, прищурившись так, что ее глаза стали похожи на порезы от ножа.
— Тебе не понять, — сказала она.
Барак видел, что Фаркум обшаривает тени глазами, пытаясь определить, поблизости ли еще убийца. Он задумался, что замышлял торговец — если бы ему хватило смелости попробовать что–либо сделать руками своего наемника. Тот выглядел испуганным, а испуганные люди склонны принимать неудачные решения.
— Я уже видал нечто подобное раньше, — вмешался Перегонщик, упреждая насильственные порывы. — В стадах. Это называли «ненасытность». Когда звери едят других зверей, пускают пену, беснуются. Неприятно. Правда, я никогда не слышал, чтобы это передавалось людям.
«Ненасытность», — подумал Барак, — «вечно такие цветастые названия».
— Возможно, вы думали выбраться из нижнего улья, — произнесла Моргравия, которую явно не интересовало, с какими болезнями животных Перегонщик сталкивался в прошлом. — Здравая идея. Но пограничные ворота в нескольких районах отсюда, и я не могу ручаться, что происходит между ними и нами. Даже если предположить, что магнитоплан еще на ходу, а это большой вопрос, все равно далеко. — Она встретилась взглядом с Бараком, и тот вообразил было, будто она увидела в его глазах неуверенность, но затем осознал: Моргравия подразумевала возможность того, что Яна не переживет такого пути. — Участок в пределах досягаемости, и это последнее оставшееся безопасное убежище.
Фаркум что–то шепнул Харате, и наемник холодно улыбнулся. Барак им не доверял и ломал голову, как долго продержится непрочный союз между выжившими. Жирный торговец что–то грубо рявкнул, и куртизанки поспешили к нему. Маэла тайком бросила взгляд на Барака, который молчаливо и благодарно кивнул ей.
Перегонщик сбросил ноги со стола и встал.
— Стало быть, решено, — сказал он, на мгновение одарив Барака улыбкой гадюки. — Напросимся к законникам и будем надеяться, что у них добрые сердца и до хрена пушек.
