Это была мрачная работа, запах от которой приставал надолго. Впрочем, ее нужно было сделать — хотя бы чтобы уравновесить запах внутри. Тела предстояло сжечь. Ему хотелось заодно сжечь и собственную одежду, но нечего было надеть взамен. Костер еще не был зажжен из–за страха — страха перед тем, что могли принести с собой дым или огонь.
В ночи таилась опасность. Барак не видел ее, но знал, что она там. На город опустилась странная тишина, и он вслушивался в нее, стоя на открытой веранде. Он запалил табачную палочку и уже собирался затянуться поглубже, чтобы успокоить нервы, когда увидел свет.
Яркий и багряный, тот озарил все видимое небо, а затем снова угас. Барак сошел с веранды, прищурившись и высматривая свет. Тот появился снова, все такой же насыщенный, будто в воду капнули красными чернилами. Кровавая капля расходилась в стороны, окрашивая облака красным. Барак вздрогнул — ночь разорвал визг, громкий, ужасающе громкий после тишины. Он оборвался так же резко, как и возник, а затем тихо — несмотря на возобновившееся затишье, звук было еле слышно, а значит он исходил издалека — послышался рокот. Бараку представилось, как взрыхляется земля и трескается камень.
Раскопки?..
Сомнительно, чтобы горнодобывающие консорциумы Нижнего Стока вели работы. Их владельцы наверняка уже сбежали в верхний улей, спасаясь от кошмара.
Из бара донеслись громкие голоса, ненадолго привлекшие к себе внимание Барака — остальные спорили о своих мелочных планах. В воздухе незваным гостем висело напряжение. По Меагру бродила смерть. Пока что ее тень прошла мимо, но она оставалась где–то неподалеку, в городе-призраке с пустыми строениями и безмолвными улицами.
В третий раз свет не появился. Вместо этого взгляд Барака привлек блеск металла. Это было кольцо на пальце скрючившейся в смерти руки. Та выпала из–под грубого покрова. Самоцвет на кольце был сочно-зеленого цвета.
Решив, что он уже достаточно настоялся на веранде, Барак вернулся в бар.
Смрад крови и разложения никуда не делись.
Все было кончено, Барак это понимал. Даже если допустить, что он переживет дальнейшие события, Святой Тупичок — нет. Уже не пережил. На нем лежала порча, нечто омерзительное и неизбывное, словно неизгладимое воспоминание. Он перенес огонь, потоп, войну банд и поборы, но не это. Чем бы это ни было, оно его прикончило.
Яна находилась там же, где он ее оставил — лежала в кресле с кожаной спинкой в одной из кабинок. Она урывочно спала. Рядом с ней была Маэла, заботливо державшая ее за руку. Шагнув через порог, Барак кивнул ей, и она улыбнулась в ответ, проявив изящество, которого он, к своему стыду, и не предположил бы у куртизанки в рабстве у Фаркума.
