Она пожелала, чтобы та двигалась быстрее.
Руки Барака подрагивали на дробовике. Он уже несколько лет из него не стрелял, и даже использование оружия для взлома панели безопасности вернуло былые тревоги. До этого он не прикасался к ружью. Может, он и оставил свои нервы во мраке подулья, но сохранял самоуважение и чувство долга.
Он попытался разглядеть Яну сквозь сетку, но круговерть толкущихся тел делала это невозможным. Он закричал ее имя, игнорируя брань Фаркума, слуга которого молотил по окружавшей бар клетке. Они хотели попасть внутрь.
— Яна! — Барку нужно было ее увидеть, узнать, что она в порядке.
А потом он ее увидел.
Ее держал Фаркум, обхватив за шею своей жирной рукой.
Сердце Барака от паники как будто сжали в кулаке. Он поднял дробовик, показавшийся ему тяжелым, словно труп, и наставил его на торговца.
— Убери от нее руки, — выдохнул он. Он не знал точно, понял ли Фаркум его слова, но был уверен, что тучный торгаш уловил смысл.
Слуга того, Харата, постучал по сетке дулом своего пистолета.
— Открывай.
По лицу Яны струились слезы, хоть она отважно и пыталась скрыть свой страх. Она выглядела бледной, с трудом дыша в сальных лапах толстяка. По ее ноге стекал ручеек крови, собиравшийся внизу в неглубокую лужицу. «Не надо», — беззвучно проговорила она.
Барак опустил дробовик и впустил их.
Стоило ему отпереть замок, как Харата рывком распахнул дверь и дал нанимателю пройти. Удерживая особо смелых клиентов на расстоянии при помощи своего флешеттного пистолета, он отступил вслед за Фаркумом и запер за собой дверь.
— Пожалуйста… отпустите ее, — произнес Барак, глядя на свою жену.
Харата ткнул его в горло.
Задыхаясь, Барак повалился на колени. Он попытался встать, вспомнить былую выучку, но пинок в грудь отшвырнул его назад. Рот Барака наполнился кровью. Смутно слыша рассерженные крики Яны, он протянул руку, чтобы опереться, но в итоге опрокинул себе на голову стойку с амасеком. Стекло разлетелось, и в воздухе вдруг начало разить крепким алкоголем.
Избиение прекратилось. Он почувствовал, как его кожи мягко коснулось что–то прохладное. Перед ним возникла Яна, баюкавшая его лицо своими руками. На ее лице чередовались боль и тревога. Она плакала, и Барак понял, что эти слезы из–за него.
— Ты в порядке? — спросил он, когда смог перевести дух.
Она кивнула, но он заметил в ее глазах обман. Ее ранили. В ногу. На фоне запаха разлитого амасека он ощутил едкий металлический аромат крови и сделал вывод, что дело плохо. Он уже собирался порыться вокруг в поисках аптечки, которая должна была быть где–то здесь, но Яна сжала его плечо, и он замер, посмотрев на нее.
