— Мне нужно избавиться от картинки, которую я только что себе представил, — простонал Гейб.
— Дело твое, — проворчала я.
Эли фыркнул в трубку.
— Независимо от того, что ты делала или не делала, но нам, поскольку мы парни и у нас есть члены, известно немного больше о том, что группа «Сбежавший поезд» думает о тебе сейчас: все они, может, кроме женатого, хотят с тобой переспать! — рявкнул он.
Я выдохнула в тот же момент, когда на другом конце провода раздался шлепок.
— Не говори ей такие вещи, — сделал выговор Миха.
Я была рада, наконец, услышать его голос. Из всех ребят он был самым застенчивым, глубокомысленным, с нежным сердцем и глубокой как океан душой.
— А ты что думаешь, Майк? — спросила я.
Он глубоко вздохнул.
— Помимо того, что я разделяю мнение ребят, я еще пытаюсь смотреть на это, как на важное стечение обстоятельств. Ты — яркий лучик, Эбби, и кто знает, сколько хорошего ты сможешь дать этим парням за столь короткий отрезок времени.
— Точно. Мама с папой воспитывали нас давать людям всех общественных положений и обстоятельств шанс, правильно?
Прежде чем Миха успел ответить, Эли истерично засмеялся.
— Черт, если ты хотя бы на минуту допускаешь, что папа одобрит твое пребывание в автобусе с четырьмя настоящими рокерами, то ты сошла с ума.
Упоминание о нашем отце погасило мою уверенность. О, Боже, что же я наделала? Он убьет меня. Двадцать один мне или нет, но чрезмерно опекающие отцы, похоже, никогда не осознают, что их дочери уже стали взрослыми.
На мое молчание Миха сказал:
— Не беспокойся, Эбби. Я поговорю с ним и попытаюсь все сгладить. В конце концов, мы все знаем твой настоящий характер. Мы знаем, что ты в состоянии это сделать и не поддаться искушению. Верно?
— Ну, да, конечно.
— Тогда с нетерпением жду нашей встречи через неделю.
— Я тоже, Майк.
Он шумно выдохнул в трубку.
— Но даже не думай, что я не буду звонить каждый день, чтобы проверить тебя... может, дважды.
Я рассмеялась.
— Меньшего я от тебя и не жду.
— Люблю тебя, Малышка.
— Я тоже тебя люблю. — Когда остальные парни промолчали, я добавила: — И вас, Гейб и Эли, я тоже люблю, хотя вы и ведете себя как болваны!
Эли издал глубокий смешок.
— Ты знаешь, что мы тебя любим, Эбстер. С тех пор, как мама привезла тебя домой из больницы, ты была такой занозой в заднице.
— Большое спасибо, — проворчала я.
— Если хоть один из тех придурков посмеет положить на тебя даже палец, я забуду призыв подставлять другую щеку и надеру ему задницу, поняла? — прорычал Гейб.
