Некоторое время я сидела в одиночестве, но в скорости стали появляться первые любопытствующие и первые клиенты. Ими оказались двое военных: цена их совсем не смутила, на меня они внимания совершенно не обращали, поочередно подставляя свою дорогую обувку мне на стоечку, продолжали свой разговор. Такое неуважительное отношение мне было неприятно, но для моей шпионской деятельности лучшего и не надо. Я убедилась, что моя теория работает — чистильщик обуви так же привычен и безлик, продавец газет или попрошайка на перекрёстке. Этот факт несказанно меня воодушевил. Пока я чистила их обувь, офицеры, а это были высшие чины в армии, судя по дорогой одежде и обуви, обсуждали некую красотку. Та никак не хотела сдаваться ухаживаниям одного из них, и второй давал «ценные советы» по завоеванию оной.
— Будь твёрже! — поучал наставник. — Девицы любят, когда ими помыкают. Чем хуже ты к ним относишься, тем быстрее сдаются.
— Не знаю… — не уверенно ответил поучаемый. — Она такая ранимая, такая нежная, — и мечтательно закатил глаза.
— Ничего ты в женщинах не смыслишь, слушай меня. При встрече держи себя холодно. Не выказывай своей заинтересованности.
— Что ты говоришь? Тогда она вообще прекратит со мной видеться, — возмутился ученик.
— Наоборот! — Настаивал тот и продолжил таинственно. — Сначала она удивится твоему равнодушию, не понимая его причины, потом ей станет интересно, что с тобой случилось, а затем начнёт задавать себе вопросы, а не остыл ли ты к ней. И как результат — сама прибежит.
«Какая интересная теория», — задумалась я.
А наставник продолжал убеждать, и я даже начала с ним соглашаться, хотя поучаемый держался и с ослиным упрямством гнул своё.
Подняла глаза на несчастного ухажёра. Да, красотой не блещет, умом, кажется, тоже. Понимаю девицу, сама бы на такого не клюнула.
Обувь я дочистила, причем для первого раза вроде неплохо получилось. Военные кинули мне монеты и, не прерывая разговора, отправились по своим делам. Неплохо, ещё только полдень, а у меня в кармане уже позвякивает шесть монет.
В течение дня было ещё несколько человек, но меня нисколько не расстраивала моя непопулярность. Я же сюда не работать пришла, а за информацией. Да и к концу дня я пришла к выводу, что эта работа мне совсем не подходит — и ручки уже болят, и спинка ноет. Рассматривала проезжающие мимо кареты, представляла себя в них. Вот это моё — балы, наряды. Из меня бы получилась чудесная графиня или баронесса. Нет, я не жалуюсь, мне моя жизнь нравится, несмотря ни на что. У меня есть дом, родные люди, и детство у меня было счастливым. Даже то, что росла я без родителей, нисколько его не омрачило. Деда с бабулей окружили меня такой любовью и заботой, что большего и желать нечего.
