Досада от того, что помешали его планам, отошла в сторону. В самом деле, если ничего не поделать, почему бы не доказать в очередной раз Раду, что его (ее!) вымыслы о существовании нежити и магии беспочвенны.
Раду тем временем остановился почти посредине поляны, ближе к терновым кустам. Снял перчатку и провел рукой по колючим ветвям.
– Тут она лежала? – спросил он.
Слуга, следивший за ним с подозрением, тайком сделал охранный жест рукой и кивнул.
– А там, господин, вот именно где вы стоите.
– Как лежала? Вверх лицом?
– Ну как лежала? Да не упомню. Разве что да, лицом вверх, ну как будто просто прилегла. Ничего эдакого, господин. А вы откуда узнали, что там?
– Мертвым пахнет, – кратко ответил Раду и присел, рассматривая место.
– Так когда нашли? – напомнил свой вопрос Корнелий.
Не отрывая застывшего взгляда от Раду, слуга ответил:
– Ну так… утром. После рассвета точно – парень-то, молочник, шел после дойки утренней сразу. Ее сиятельство любят очень свежее молоко. Рано встают, и вот если нет молока вовремя, то потом весь день насмарку. Никому покоя не дадут… то есть, что я хотел сказать, обязательно сразу молоко, поэтому молочник-то шел как обычно…
– А обычно – во сколько, милейший? – уже сердито спросил Корнелий, утомленный обилием подробностей.
– Так… вот заходит в дом он аккурат, как часы семь бить начинают. И в этот раз раньше зашел… бежал потому что. Трусливый больно, испугался мертвой. В лесу-то поди просто так люди не помирают, тем паче что господские служанки.
– Гулящая была? – спросил Раду. – До того как нашли здесь, не хватились?
– А почему же, хватились. И что это вы говорите – гулящая? У нас таких не держат, все порядочные девицы. Ежели какая будет себя вести дурно, сразу выставят. А тут более нигде такое хорошее место не найдешь. Их сиятельства строгие, но только по делу, и уж мы все их желания знаем, нетрудно угодить. И платят исправно, и…
– Когда хватились? – прервал его Раду.
Он выпрямился, снова оглядывая поляну и натягивая перчатки.
– Так утром. Она с другой горничной, Вьорикой Стан, спит в одной комнате. И утром Вьорика пришла на кухню и сказала, что проснулась, а Бинкуцы нет. Кровать неубрана, но как вставала Бинкуца и уходила, Вьорика не слышала…
Слуга вздохнул, потом тише сказал:
– Стало быть, упырь-то… выманил ее прямо из дома? А у нас ведь летом этим господин священник службу служил, дом от злых духов и пакости всякой закрывал.
– Тут пахнет только одним мертвым, – равнодушно ответил Раду, и Корнелий вздохнул. – И нет запаха крови, убили ее не тут. Следов, как тащили по земле, нет.
