- Что тебе нужно? - грубо спросила девушка.
- Не помню, чтобы мы переходили на «ты», - вернул я Давине ее же реплику.
Пропустив мою колкость мимо ушей, Кук ледяным тоном произнесла:
- Мне повторить мой вопрос?
- Я просто подумал...
- Неужели?! - насмешливым тоном сказала Давина, - что это вдруг с тобой случилось?
Я глубоко вздохнул и, прикрыв глаза, потер пальцами переносицу. «Нельзя сейчас срываться», – я повторял это мысленно, как мантру, надеясь, что это успокоит кипящую кровь и поможет унять моё раздражение.
Да, эта чертовка умела одним словом или действием выбить опору из-под ног.
- В общем, Кук, если вдруг захочешь поговорить — не обязательно о наших предках — вот моя визитка, - с этими словами я положил картонку, которую уже какое-то время бездумно мял пальцами, на стол.
Даже не взглянув на нее, Давина сказала, скрестив руки на груди:
- Она мне не понадобится. Я с психами не общаюсь.
Я только усмехнулся:
- Зря. Психи — весьма ценный товар. И редкий.
Сказав это, я развернулся и открыл дверь кабинета. Но, видимо, Давина не любила, когда последнее слово остается не за ней. Либо она просто желала уколоть меня – такой вариант тоже имел место быть. Уже почти покинув ее обитель, я услышал вопрос, который заставил меня замереть:
- Ты считаешь себя товаром?
Ох, Давина, ты ходишь по опасному краю. Потому что эта простая фраза заставила меня скрипнуть зубами от злости, а руки – сжаться в кулаки. Если бы на ее месте был кто другой – я бы, без раздумий, полез в драку. Для меня это был привычный способ решить проблемы, а когда-то давно – даже единственный.
Но Кук была девушкой. А я уже давно перестал быть варваром. Черт, как иногда я об этом жалею.
Поэтому, я ограничился лишь тем, что бросил на нее еще один короткий взгляд, тонкую улыбку и слова:
- Ключевые слова — ценный и редкий, Кук, - после чего я аккуратно закрыл за собой дверь.
*****
Адриан.
Когда Фергюссон, наконец, вышел из ресторана, я едва удержался от того, чтобы подбежать к нему и хорошенько встряхнуть, схватившись за воротник его дорогого пальто. Выпендрежник! Эта его любовь к щегольским нарядам с иголочки безумно раздражала меня. Хотя бы потому, что я знал – это всё напускное. И настоящий он – другой.
Но негативные эмоции я питал одинаковые – к обеим сторонам его личности.
- Ну, что будем делать? - спросил я, как только Кай приблизился.
- Ждать, - ответил тот, не глядя ни на кого из нас.
Вдруг, вспомнив что-то, он повернулся к Авелин:
