А дальше — непонятно. Найти анобтаниум очень трудно, может и не повезти. Но даже если и найдём — как его добывать? Или, может, переработать сгоревшие катушки? Надо уточнить у механиков, возможно ли это. Но что-то мне подсказывает, что мне ответят "сделаем всё возможное, но ничего не гарантируем, капитан, сэр". Но даже если случится чудо, и мы получим чистый анобтаниум — как изготовить из него катушки? Эту операцию выполняют на самых развитых мирах-кузнях. Справятся ли с этим механики "Неустрашимого"? Сомневаюсь. Очень сильно сомневаюсь.
Надо надеяться на лучшее, надо. А вот готовиться следует к худшему. К тому, что нам придётся строить Империю здесь, в этой галактике. К тому, что мы никогда не сможем вернуться домой.
Домой… При мысли о нём сжимается сердце. Увижу ли я ещё раз Алику? Смогу ли взять на руки Родгера? В последний раз я встречался с ними полгода назад. Сыну сейчас полтора годика… А Лина? Помню последнее письмо дочери с приложенной фотографией. Законченная с отличием Лётная Академия, третья ученица курса. Я ведь даже не узнал, куда её распределили — Лина была жутко самостоятельной девочкой и отчаянно желала добиться всего лично, не опираясь на плечи высокородных родственников. Я не возражал, сам таким был когда-то.
Семья. Неужели я больше никогда их не увижу? Неужели всё, что мне останется — это воспоминания и надежда на то, что они живы, просто где-то там, далеко?
Так. Не раскисать. Не раскисать, я сказал! У меня ещё будет время на воспоминания. Сначала надо разобраться с Бесстрастными. Они разбиты, но пока ещё не побеждены.
После бомбардировки Пекла мы поняли, что эти роботы для нас не проблема. Они никак не реагировали на собственное уничтожение, до конца пытаясь выполнять какие-то свои чудовищные программы. А значит, можно не торопиться и отдохнуть. Ведь люди измучены, все измучены, и я в том числе. Сначала — несложный бой у Айрикса, сперва ставший тяжёлым, а потом — смертельным. Затем — прыжок в никуда и отчаянное нападение на незнакомого врага. Под конец канониры с трудом качали насосы, темп стрельбы упал до выстрела в минуту — и я не мог их винить.
Перед отбоем боевой тревоги мы прыгнули обратно к Аммиаку. Я по-прежнему чувствовал, что с этой планетой связана какая-то загадка. Что она не столь пустынна и тиха, какой хочет казаться. И эта таинственная опасность… В чём она заключается? Кому угрожает? Ничего, скоро мы узнаем ответы на эти вопросы.
Встаю с кровати. Да, прилично я продрых. Что поделаешь, последствия множественных Трансов, причём до конца они так и не прошли. проспал я всего восемь часов, и последствия множественных Трансов прошли не до конца. Ничего, усталость отступила, а это главное. Другим сейчас тяжелее.
