Система была роскошной. Вокруг Гильгамеша, жёлтого карлика лишь на пару процентов тяжелее Солнца, вращалось аж целых четыре планеты. Ближе всего, на расстоянии всего-навсего тридцати миллионов километров, находился Энкиду — горячий Нептун с массой, в двенадцать раз превышающей земную. Само по себе это ставило крест на его хозяйственном использовании, но совсем уж бесполезной планету назвать было нельзя — вокруг Энкиду вращалась Шамхат, луна, по своим параметрам сходная с Меркурием. Первые же пробы показали, что в системе есть удобный источник тяжёлых элементов, и вскоре по раскалённой поверхности поползли вереницы харвестеров. Прежде чем копать карьеры и уж тем более шахты, следовало собрать самые сливки. Конечно, на Шамхат было жарковато, но у искинов был большой опыт в освоении горячих планет: хозяйственная деятельность на Меркурии началась ещё в первом веке до Разрыва.
Шамхат был не единственным источником минералов: между орбитами второй и третьей планет лежал широкий астероидный пояс. Немного порывшись, там можно было найти множество интересных камешков с высоким содержанием редких и редкоземельных металлов. Небольших, весом до шести-семи миллионов тонн. И, что немаловажно, весьма удобных для транспортировки.
И это было хорошо, потому что на орбите третьей планеты и разворачивалась основная промышленная зона. На орбите — потому что на Мардук, газовый гигант массой в девять десятых Юпитера спуститься было нельзя. А вот на его спутники — можно и нужно.
Под толстым ледяным покровом Апсу плескались бессчётные кубокилометры топлива, необозримый океан великолепного горючего — воды. Конечно, это топливо требовало некоторой обработки — отделить тяжёлую воду от обычной, получить дейтерий — но эти операции давным-давно стали рутинными и привычными. А вот сам дейтерий являлся основой для большинства термоядерных реакций.
Конечно, вместо относительно дефицитного дейтерия — состоящего из протона и нейтрона — можно было бы использовать протий. Самый обычный водород, не отягощённый никакими бесполезными добавками в виде нейтронов. Самый заурядный протон, который, сталкиваясь с другим протоном, порождает звёздное пламя.
Можно было бы. Но нельзя. Потому что нигде, кроме недр звёзд, водород гореть не желает!
Даже если преодолеть силы кулоновского отталкивания, даже если столкнуть, заставить слиться два ядра водорода — то на выходе получится гелий-2. Крайне нестабильное ядро, которое мгновенно распадается обратно. И только изредка, по праздникам, в исключительных случаях, ядро гелия-2 успевает испустить позитрон и нейтрино, превратившись в стабильный дейтерий (который в ходе последующих реакций благополучно превращается в гелий-4). А уже аннигиляция позитронов и позволяет гореть звёздам.
