Всё время нашего пути перед глазами маячит мясницкий тесак. Я выгнул конечность дугой, удерживая оружие за рукояткой. Просто потому что захотел. Лезвие красиво полыхает красным, успокаивает. Иду и периодически поглядываю на него, размышляю. Если оружие главного гопника у меня и подвеска его тоже у меня, то получается что? Теперь я — главный гопник. Ладно, не смешно. Бестелесные лица продолжают появляться из тумана, наплывают, растворяются белой дымкой. Каждый раз, когда подобное происходит, я ощущаю едва различимый, сладкий аромат. Мой сломанный пятиугольник начинает гудеть, языки облизываются.
— Почти пришли, — комментирует лопоухая.
— Куда?
— В Кельтун'Хель, город - рубеж.
Рубеж? Рубеж чего, интересно.
— Левее бери, калека! — пушистая морда охамела настолько, что просто слов нет.
Только Фонарик все бормочет о том, что её зовут в туман. Ну, хотя бы не обзывается на меня и не дергает за язык. Я, кстати, остро ощущаю своими неестественными конечностями прикосновения этой троицы. Чувствую когтистую лапу хомяка, мертвую хватку брюнетки. Не удивлюсь, если она специально так давит. И только ладошка вурка легонько сжимает один из моих... своеобразных хвостов.
— Как придем — сразу в центр. На внешнем кольце не задерживаемся, быстро проходим, — отчеканила грудастая.
Почему не задерживаемся и быстро проходим объяснений, разумеется, не последовало.
— Долго ещё идти? — я оглянулся на лопоухую, встретился взглядом.
Она мне что, в затылок постоянно смотрит? Теперь понятно, почему я себя так не комфортно чувствую.
— Пришли уже, — тихо проговорил хомяк, отпустил одну из моих мясных лент.
С чего бы это он вдруг перестал верещать? Я прекратил пялиться на брюнетку, обернулся. Тумана вокруг нет. Плотная молочная завеса осталась позади. Мы вышли к окруженной рвом, высокой каменной стене, что кольцом защищает город. Самого города практически не видно, лишь несколько шпилей торчат из-за стен. Через ров, заполненный мутной жижей, перекинут мост. Вход в город открыт. Около стрельчатой арки входа пусто. Тихо тут.
— Все, одноглазый, отработал, — хомяк, перекинув котомку через плечо, засеменил вперед.
— Нас подожди! — лопоухая, потянув за руку растерянно хлопающего глазами Фонарика, нагоняет хомяка.
На ходу смерила меня взглядом, фыркнула. Вот это к чему сейчас было?
— В центр тебе лучше не соваться, — а это уже мне.
— Это ещё почему?
— Там не место таким, как ты, — бросила через плечо брюнетка, поравнялась с хомяком.
