Повелителя пустыни всегда веселила эта её откровенная обида на «зануду». Кого другого за подобное уже сожрали бы пауки, но только не старого друга, чем бог загробного мира и пользовался. Шимасса боролась с собственными чувствами несколько долгих секунд. Вздохнула. Обреченно махнула костлявой рукой, мол «что с идиота возьмешь».
Тем временем, Анубис продолжал рассматривать ту, что некогда поражала мужские сердца своей красотой. Сейчас напротив него сидела практически мумия. В хозяйке помещения всё пропахло старостью, за исключением глаз. Внимательные, живые, пронзительные. Алые глаза с вертикальным зрачком по-прежнему цепко смотрят на Анубиса. Сколько бы лет не было этой женщине, пусть они практически ровесники (пара тысяч лет не в счет), но под этим взглядом Анубис всегда ощущал себя несмышленым ребенком. Ребенком, на которого с усмешкой и любовью смотрит старшая сестра. И это он, один из старейших богов Системы. Мда, дела.
Анубис задумчиво пожевал губами, покрутил головой. Отметив позади тронного постамента Шимы дырявый лоскут гобелена, поразмышлял о чем-то своём. Помолчал, рассматривая ветхую тряпку, медленно заговорил:
— Я всё сделал. Кандидаты отобраны.
Шимасса, сомкнув на друге тяжелый взгляд, проскрипела:
— Рассказывай.
— Трое из Альфа-Центавра. Раса прогусов, воины.
В помещении раздался затяжной, насквозь пропитанный вселенской тоской, старушечий вздох.
— Эти импульсивные придурки? — выплюнула старушенция. — Они либо поубивают друг друга, либо сгинут в пылу неуемной жажды убийства.
Анубис поерзал в кресле... Все именно так, но конкретно эти «придурки», на его взгляд были многообещающими. Самые адекватные из тех, что попали на круг реинкарнации в данный момент. Впрочем, лично Анубис на них бы не поставил. Но как факт — потенциал у душ высокий. Для прогусов высокий, разумеется.
— Дальше. По одному из пятого и шестого секторов.
— Анубис, я всегда считала тебя благоразумным, — выгнула белесую бровь Шимасса. — Ты же мне подсовываешь ходячий кошмар. Я не собираюсь иметь дело с порождением темноты. Да о чем тут говорить, если сама Система не дала названия этим участкам мироздания! Места столь мерзкие и темные, что получили лишь номер.
— А ты, — обвиняюще вытянулся в его сторону костлявый палец. — К тому же, подсовываешь мне последние из них.
— Души очень сильны, — не согласился Анубис. — И все гуманоиды, как ты и просила.
Шимасса тяжко вздохнула. Махнула рукой «продолжай».
